Свадьба дурака
Дурак решил жениться. И осуществил свое намерение. Сыграли свадьбу, стал он жить-поживать не один-одинешенек, а вместе с очаровательной половиной.
Через некоторое время она принялась спрашивать:
— Ты меня любишь?
— А как же, — отвечал дурак. — Иначе бы я к тебе не посватался.
Еще через некоторый промежуток дней и ночей она стала говорить:
— Докажи свою любовь.
Он стал изредка приносить цветы (на регулярное ежедневное цветоснабжение зарплаты не хватало), а также мыл посуду, пылесосил квартиру. Жена, однако, не оценила его усилий.
— Любишь или нет? Почему мы спим в разных комнатах?
— Так ведь оно лучше, — отвечал дурак. — Никто никому не мешает. Я, например, храплю.
— Мне плевать на твой храп, — сказала она. — Ты собираешься со мной спать? Я хочу детей.
— Я тоже, — смущенно и искренне признался дурак. — И я, кстати, удивляюсь, почему ты до сих пор никого не родила.
— Как же я могу родить, если мы спим порознь, дурья твоя башка! — закричала женщина. — Ну-ка, снимай одежду!
— Раздеться?
— Да ты и впрямь болван! — И она насильно привлекла его к себе и стала разувать и раздевать.
Дурак вырвался и торопливо напялил сорванные с него брюки и рубашку. От неожиданной, необузданной агрессии, продемонстрированной женой, у него стучали зубы.
— Что устроила? Зачем? — бормотал он.
Она позвала в свидетели родителей, друзей и соседей.
— Посмотрите на него! — кричала она. — Ишь, выискался! Что он себе позволяет?
Все кивали и соглашались:
Один из пришедших спросил:
— Ты хоть понимаешь, для чего люди сочетаются браком? Соединяются вечными узами?
А одна из пришедших продолжила:
— В чем заключается смысл и таинство брака?
Дурак честно ответил:
— Чтобы жить вместе. Заботиться друг о друге, плодить потомство.
— Вот именно! Так оно же само не получится, если ничего для этого не предпринимать! Отдаешь отчет, в чем суть отношений между полами? Ты когда-нибудь слышал о сексе — хотя бы оральном, свинговом, групповом, про который все знают с малолетства?
Дурак признался: ему подобное (и уж тем более экстраординарное) неизвестно.
Такая откровенность привела собравшихся в бешенство.
— Зачем ты со своими дурацкими взглядами и воззрениями затесался в нашу здоровую, не испорченную извращениями, мирную обитель?! Чтоб посеять смуту и нервозность? Чтобы внести раскол в наши целомудренные взгляды и ряды? Чтобы сделать свою супругу самой несчастной из женщин? Вернее, нецелованных девушек?
Побиваемый камнями и палками, дурак бежал прочь из казавшегося ему таким уютным дома-гнездышка, от такого теплого, казалось ему, семейного очага.
Хорошие люди
Все они были хорошие, замечательные, дивные — не к чему придраться, очень хорошие люди. Не затесалось между ними ни одного плохого или хотя бы чуть-чуть испорченного, негожего или непригожего. И вот один из них, ну очень хороший, очень полюбил очень хорошую. А она — хоть и была хорошая, и он, влюбленный в нее, был хорош и пригож — его не любила и ничего с собой поделать не могла. Чувствам не прикажешь. И поэтому семейный союз и вообще какие-либо любовные отношения между ними не состоялись. Влюбленный сильно переживал. И не мог ощущать себя счастливым. «Чем я ей не подхожу?» — думал он. И она думала: «Как странно. Всем он мне под стать — красотой, умом, юмором, положением в обществе. А на дух не хочу видеть его возле себя».
И еще был среди этой чудесной когорты прекрасных людей очень хороший мужчина. И семья у него сложилась удачная, счастливая, и порядочен он был до щепетильности. Но окружающие его достоинств почему-то оценить не могли. Не получалось. Или они не видели его преимуществ? Или завидовали его хорошести и непревзойденности? Так или иначе, они его гнобили (хотя были вот уж не самые отъявленные негодяи). Нет, были вполне ничего, не кровожадные, не злые чрезмерно. Но вот не желали считать гнобимого себе ровней. И он получал в связи с этим мизерную зарплату. Еле сводил концы с концами. Жена не упрекала (в этом сообществе позитивных личностей вообще никто никому не грубил, разящих слов не произносил). Но мужчина, не будучи реальным добытчиком, переживал. И рано сошел в могилу.
А еще была в этом конгломерате хороших людей одна дамочка — весьма пикантная, эффектная, остроумная, наряжалась со вкусом, многие мужчины хотели видеть ее своей половиной. Она вышла замуж, но и тем, которые ее хотели, не могла отказать. Она была хорошая, а вот ничего не могла с собой поделать — такой у нее был темперамент, и муж ее был замечательный, и мужчины, с которыми она ему изменяла, тоже не уроды, не подлецы, не извращенные сластолюбцы, но их к ней тянуло, и она не противилась своим чувствам. Мужчины тоже в свою очередь не противостояли страсти. Каждый из них надеялся: привлекательная дамочка со временем станет его законной (или гражданской) сожительницей. Можно ли их было в чем-либо упрекнуть?
И дети у этих положительных людей рождались хорошие, славные, талантливые, многообещающие. Старшие уделяли им много внимания, обеспечивали всем лучшим, и поскольку родители сами были сплошь чудесные, то и пример того, как надо жить, маячил перед глазами у детишек постоянно. Но детишки то дрались в яслях и детских садах, то обзывались на улице, то ябедничали друг на друга, ковыряли в носу, тибрили один у другого мелкие вещички. Их вразумляли, воспитывали и не могли взять в толк: откуда у таких крох такие замашки и задатки?
В целом картина жизни этих хороших, неглупых, благовоспитанных людей была, что и говорить, отрадной. Каждый из них мог с чистой совестью сказать о себе: я в общем и целом достойный представитель человеческого племени, а полного безоговорочного счастья почему-то не получается. Не складывается. Не вытанцовывается. Почему?
Вернувшаяся молодость
Муж и жена жили дружно много лет. Все было хорошо в их отношениях — взаимное уважение, обоюдная привязанность, удачно повзрослевшие дети. Но с течением времени в семье наступила скука. Приелись постоянные вежливые экивоки, опостылели привычные постельные ласки, даже успехи детей не вносили в унылый обиход праздничного разнообразия.
«Что делать? Как изменить создавшееся печальное положение?» — думали тайком друг от друга верные супруги.
А потом — само собой получилось — муж завел любовницу. Познакомился с ней на автобусной остановке, проводил до дома, она была одинока и с готовностью откликнулась, вернее, устремилась навстречу его неясному, неокрепшему чувству.
Некоторое время ему удавалось скрывать от жены свою измену. И хотя в его поведении появилось нечто новое — приподнятый тонус, насвистывание веселых мелодий, усилившиеся потуги в ночной и даже утренней постели, законная половина долго ни о чем не догадывалась.
Наконец ей стала ясна причина этого «второго дыхания». Она терзалась, смирялась, затем устроила бенц. Рыдала. Муж держался молодцом, но и за сердце тоже. При этом ни он, ни она не отдавали отчета: недавнюю скуку их прозябания будто ветром сдуло. В обоих кипели страсти, накал которых порой зашкаливал и доходил до крайней степени. Куда подевались апатия, меланхолия, пресыщенность, усталость? Глаза их горели (иногда адским пламенем), кулаки сжимались.
Их состояние передалось детям, которые тоже стали трепетать и нервничать — при мысли, что наследство, готовое упасть им в руки спелым яблоком (они-то рассчитывали получить его целехоньким), уплывает и, может статься, будет надкушено, то есть поделено между ними и непонятной дамочкой.
Угасавшая жизнь воспрянула, ударила горячим гейзером, наэлектризовала всех членов семейства…
Сколь немного, оказывается, надо для возрождения свежих эмоций и сильных чувств. Очень просто реанимировать себя и свои страстные проявления. Многие об этом просто не догадываются.
Одна минута
Не торопился. Никуда не опаздывал. Главные дела дня исполнены. Оставалось заглянуть в аптеку. Шел по переулку пружинистым шагом, получая удовольствие от размеренного движения и свежести морозного воздуха.
Ритм движения был нарушен девчушкой, кинувшейся наперерез:
— Как пройти?..
Он затормозил, слегка огорченный и раздосадованный: бег мыслей прервал течение.
У девочки была восточная внешность, растерянный вид. В руках — пластмассовая папка, полная бумаг.
— Это улица такая-то?
Неопределенно отмахнувшись и одновременно указав ей направление, он заспешил дальше.
Уже в аптеке, где пришлось встать в очередь к провизорскому окошку, настигло: следовало растолковать подробнее… Ну, куда спешил? И вообще можно было повернуть иначе. Пошутить, взять под локоток…
Ему не раз случалось наталкиваться на грубость, когда оказывался в положении просителя и искателя. Но, бывало, люди тратили на него, бестолковца, долгие мгновения. Он теперь чувствовал себя неловко. И отчасти глупо. Но оправдывался тем, что просто-напросто задумывается о быстротечности дней, времени всегда в обрез — золотого времени, когда еще на что-то годен.
На другой день и на другой улице к нему обратился пожилой мужчина.
— Где поблизости продовольственный?
Он нарочито детально дал обстоятельную справку. И опять корил себя, вспоминая растерянную девочку.
В газете, которую листал, попалась заметка: известный актер, объясняя остановившей его аферистке, как пройти к метро, лишился борсетки. По ТВ увидел в программе криминальных новостей: цыганка, заговорив со старушкой, загипнотизировала ее и проникла в квартиру, обокрала.
Он спешил, опаздывал на службу. Гастарбайтерского вида (и с акцентом говорившие), по-видимому, муж и жена обратились к нему. Он гаркнул:
— Что? Куда?
И вспомнил о девочке. Милой и растерянной. Ну какой же он был дурак!