Андрей Яхонтов
Публикаций: 1069
Дерзкое ограбление произошло в салоне самолета Ил-62, следовавшего по маршруту Москва—Сыктывкар.
Историка спорят: могло ли случиться, что русский царь вместо того, чтобы отправиться с семьей на отдых в крымскую Ливадию, устремился в маленький украинский городок Златополь, чтобы поднабраться ума у философа местного значения, каббалиста и алхимика Шимона? В своём романе «Божья Копилка» Андрей Яхонтов убедительно доказывает: такая встреча произошла и оказала огромное влияние на все последующие мировые события.
Труп Бенито Муссолини и тело его любовницы Клары Петаччи несколько дней валялись в сточной канаве. Но и после захоронения останки дуче не почили с миром, были похищены. Мумию Сталина вытряхнули из Мавзолея и зарыли на Красной площади. Челюсть Гитлера до сих пор валандается с экспертизы на экспертизу. Прах Франсиско Франко недавно выковыряли из построенного (руками заключенных) мемориала и препроводили на скромное гражданское кладбище.
Пушкинский «Евгений Онегин» назван «энциклопедией русской жизни». Роман Андрея Яхонтова «Божья Копилка», вторую часть которого предлагаем читателю, можно поименовать — в этом же ключе — «энциклопедией загробной жизни». Вам интересно узнать, в каком привилегированном котле варится на том свете Берия? В каком целебном растворе кипятится Лев Троцкий?
Андрей Яхонтов работает над историческим полотном, которое охватит весь XX век. В романе «Божья Копилка» действуют Григорий Распутин, Николай II, обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев, Фрейд, Кафка, Лев Толстой, Дмитрий Менделеев, Ленин, Сталин, Берия, Гитлер и обыкновенные простые люди: регент Успенского собора в Кремле Виссарион Былеев, его сын Пётр, мудрец Шимон, красавица Ревекка и её жених Пинхас.
Приглядитесь к себе: вы испытываете немотивированную тревогу за свои сбережения в банке или под подушкой? Это первый признак начинающейся депрессии и нехватки витамина D. Ничего, скоро весна: выглянет солнышко, и беспокойство рассеется.
В актив Владимиру Драгунову следует записать прежде всего изрядную гражданскую смелость: посреди нашего жестокого века феминизма и харассмента режиссер позволил себе восславить исключительно мужское начало. Пьеса Гоголя «Игроки» не предусматривает женских ролей. Но, оказывается, можно воплотить шедевр и без чаровниц, хотя вовсе без них спектакль получился бы уж очень вызывающе однополярным.
К 100-летию «МК» воспроизвожу одну из первых своих публикаций в нашей отмечающей вековой юбилей газете. Этот рассказик привел в восторг Сашу Аронова, который не просто рекомендовал сию юношескую фантасмагорию в печать, но и воспел меня, начинашку, в оде, озаглавленной «На самом дне улыбки». В этом рассказе явственно различимы отзвуки эмковской жизни.
Необратимость времен… Кто мог предположить в беззаботные шестидесятые годы прошлого века (когда я переступил порог редакции «МК»), что в ее стенах прогремит взрыв и унесет жизнь Дмитрия Холодова, а сотрудники будут единоборствовать с ворвавшейся на планерку фашиствующей «Памятью» и выполнять свой профессиональный долг под градом макашовских пуль… Но последующее не отменяет предыдущего.
Сюжеты, повсеместно завязывающиеся на наших глазах, сильно смахивают на фарс, на комедийные блокбастеры мирового уровня. Но мы, хотя ситуации из разряда вечных, не замечаем очевидной похожести. И относимся к происходящему слишком серьезно. А надо бы вспомнить классику: «Полицейские и воры», «Фантомас», «Большая жратва», «Запах страха», «Близнецы», «Сбрось маму с поезда». И печально улыбнуться: не Апокалипсис, а так, апокалипсец.
Укусила бродячая собака. Он пошел в травмопункт. Врач осмотрел рану и стал убеждать: собака была не бешеная. Медсестра присоединилась: «Наверняка хороший, добрый пес». Успокаивали наперебой. Вместо того чтобы сделать инъекцию. Даже шутили: «Ну и взбесишься, ничего страшного, сегодня все неадекватны».
Возле помойки аккуратной стопочной высились тома «Виконта де Бражелона» — такими я когда-то зачитывался. Сдавал макулатуру, чтоб получить в обмен на 20 кг старой бумаги талон, дающий право общения с бессмертными героями.
Мы опять прошли путь длиною в куцый шаг от себя — вершителей грядущего — до карикатурного клеймения вождей: Горбачева — за попытки наладить контакты с Западом — штемпелюем «туристом», Брежнев, хоть и бездельник, но добрейший человек, при этом и его унизили: «не стар, а суперстар», Хрущева иначе как «кукурузником» не величаем. Рассусоливаем о громких прихлебаях: Максиме Горьком, Гамсуне, Арагоне и Андре Жиде, о пируэтах, какие выделывают асы пресмыкательства, а о самих себе — молчок.
Каждый оттачивает для единоборства с ветряными мельницами обстоятельств свое персональное оружие. Чем шире арсенал, тем успешливее воитель. В объемистом походном ранце Михаила Чичельницкого — кольчуга редкостного человеческого обаяния, броня твердого характера, кинжал неистощимого юмора, золотые руки умельца на все случаи: часовщика, электрика, полиграфиста, строителя, столяра, дар поэта и необыкновенно острое и изощренное умение наблюдать.
То, что книги выбрасывают на помойку — признак прогресса или дикости? Или торжество элементарной рациональности: бумажные кирпичи занимают много места, их можно уместить в компактный компьютерный футляр. Огромный шаг в сфере складирования и хранения знаний! Но вопрос: способен ли культурный человек помоечно обойтись с предметами как-никак духовной принадлежности? Или ни о культуре, ни об интеллекте речь не идет, поскольку бумага и типографский шрифт — товар, такой же, как оберточная упаковка?
В последнее время много говорят и пишут о посадках. Вынужденных, на кукурузное поле. На брюхо… И долгосрочных, когда не выпускают под домашний арест или под залог, ну и подписку о невыезде. А еще — о сельскохозяйственных посадках ради импортозамещения.
Обычно сей возглас используют в негативном, отрицательном значении: пусть, мол, дурак слушает развесив уши сказки умного, внимает его увещеваниям, выполняет его бессовестные, нахальные поручения… А тертых калачей и стреляных воробьев вот уж не объегоришь...
Отшумел и забылся юбилейный год Л.Н.Толстого — да не отпугнет вас приевшаяся до оскомины хрестоматийность имени и до отторжения замыленная затверженность перечня его творений. Замусоленных настолько, что трагическая «Анна Каренина» низведена в мюзикл, где донельзя адаптированное упрощение даже отдаленно не позволяет разглядеть бездонную глубину подлинника…
Вот ведь, едва успели отрапортовать об успешной и чрезвычайно эффективной оптимизации медобслуживания: сокращали врачей, сливали поликлиники, закрывали больницы — за ненадобностью… И опять неблагополучие — неудовлетворительный первичный прием населения, не хватает специалистов.
Вспомните, в каких тисках мы жили — цензурных, идеологических, бытовых. Наши предки и вовсе не могли вырваться, убежать от зоркого сталинского глаза, все были перед тираном как на ладони. Нынешние прокрустовы государственные каркасы разве сравнимы с теми? Огромное, несопоставимое с ежовщиной и меркуловщиной послабление! Не нравится жить в России — отваливай за рубеж. Никто не держит, если ты не силовик. Силовым работникам, как известно, выезд запрещен — даже краткосрочный.
Дожидаясь того, с кем назначил встречу, наблюдал: узнаваемая актриса за оградой, которой обнесен элитный дом, играла с пятью котятами. Очаровашки резвились на газоне. То ли она их вынесла на прогулку, то ли приблудная кошка удачно принесла приплод близ респектабельного жилья. Котятам явно жилось хорошо: изнеженные, ленивые, шерстка лоснится…
Никаких параллелей! Никаких фиг в кармане! Никаких аллюзий! И эзоповых вывертов. Просто факты, исторические эпизоды — в кратком изложении. Речь пойдет не о масштабных событиях, не о противоборстве власти и населения — извечном столкновении и противостоянии тех, кто пробился наверх, и тех, кто остался прозябать внизу, но не желает с этим мириться. (Хотя именно в России борьба эта достигла высшей степени стагнации и наглядности.) А о фрагментах бытия, о мелких осколочках.
К 12.00 в Кремль стали стекаться деятели руководящего ареопага. Министр транспорта прибыл из Бельгии на спортивном планере. Министр торговли приплыл из Голландии на прогулочной яхте — ему все равно надо было двигаться дальше по Москве-реке на отдых к берегам Ямайки (он всегда добирался туда на личном плавсредстве), вот и пришвартовался близ Васильевского спуска.
«Спешите видеть!» — этот архаичный зазывный клич, вербовавший-заманивавший зрителей на диковинные ярмарочные представления, впору выкрикнуть сегодня — в мировом масштабе.
Я брожу по ежевечерне залитым иллюминацией волшебным бульварам — и дивлюсь праздности, наставшей после социалистической аскезы, когда усилия страны были направлены на милитаристскую гонку и строительство клетушечного жилья, на попытку догнать и перегнать Америку. Нынешняя пышность кажется мне чрезмерной, вызывающе неуместной — ведь не догнали, с какой же стати отдыхаем?
Наши лидеры, пожалуй, сгодились бы на роль психотерапевтов. Работников реанимационных больничных отделений и широкой сети онкоцентров. (Тем более в стационары и поликлиники населению записаться всё сложнее.) «Как себя чувствуете? Отдаете концы? Почти не дышите? Это потому, что не прочитали майские указы! Отек мозга? Не обращайте внимания, досадный пустяк. В целом, согласно нашим прогнозам и результатам клинико-биологических экспертиз, у вас цветущее здоровье и чудесные перспективы!»
Еврей был стар и уродлив. Татарин — молод и обаятелен. Еврей сутулился. Татарин мускулисто поигрывал гуттаперчево гибким станом. Голову еврея покрывала траурно-черная плошка кипы, из-под нее убежавшим тестом вытекали седые пейсы. Буйная кучерявая шевелюра татарина смоляно поблескивала на солнце.
Вокруг облагороженного пруда фланируют гуляющие — хорошо одетые, с собачками и без, группами, парами, одиночно. Средь томной праздности особняком выделяется хроменькая, тоненькая девочка-подросток. Она движется медленно, угловато, с передышкой, в глаза бросается ее болезненная, отчаянная попытка быть как все.
День ото дня яснее символизировавший Россию образ таежного хищника, предстающего перед народами мира то ласковым олимпийским мишкой, то угрюмым обитателем обломовской сонной берлоги, то графическим брендом единороссов, то вечно актуальным персонажем басни Крылова, спешащим оказать услуги соответствующего качества и надлежащего ассортимента — например, размозжить голову спящему другу в порыве заботы о нем и пытаясь отогнать севшую на лоб бедняги муху.
Мы горазды упрекать Англию, Германию, Францию (или США): де на протяжении истории постоянно лезли, ставили подножки, мешались в наши дела, чтобы не дать России занять главенствующее положение в мире, втягивали нас в войны, совершали теракты, устраняя неугодные политические фигуры российского истеблишмента.