На «самых важных выборах» 2023 года в мире, как назвал их Politico, давний лидер Реджеп Тайип Эрдоган бросил вызов большинству ожиданий и прогнозов, едва не победив на президентских выборах в третий раз.
Он набрал 49,2%, обойдя своего оппонента Кемаля Кылычдароглу, которого поддержали 45% избирателей. Правящая коалиция Эрдогана, возглавляемая его Партией справедливости и развития (ПСР), получила явное большинство голосов на парламентских выборах, состоявшихся в тот же день. 28 мая ожидается второй тур президентских выборов.
Весьма вероятно, что Эрдоган победит в следующее воскресенье. Как оказалось, не имеют значения ни тяжелое состояние экономики, ни ответственность турецкого правительства за масштабы ущерба, причиненного землетрясением 6 февраля, и ни несвоевременная спасательная помощь со стороны властей. Вместо этого сеющая разногласия, негативная и ориентированная на идентичность политика Эрдогана одержала победу над призывом его оппонента к более демократичной Турции. В настоящее время страна сдвинулась еще дальше вправо, отойдя от демократических идеалов, а также от своей традиционной западной ориентации, определенной основателем Турецкой республики Ататюрком ровно столетие назад.
Почему так произошло?
Несмотря на то, что результаты выборов 14 мая застали многих турецких и международных комментаторов врасплох, оглядываясь назад, они не так уж и удивительны. Опросы, за исключением двух, были значительно неверными, особенно те, которые предсказывали Кылычдароглу победу в первом туре. Кроме того, многие наблюдатели также были введены в заблуждение массовыми и ликующими митингами Кылычдароглу, а также его позитивной и инклюзивной предвыборной повесткой. Эта атмосфера предполагала, что электорат устал от 20-летнего правления Эрдогана и его вызывающих глубокие разногласия и агрессивных высказываний.
Такая динамика ослепила трезвый анализ социально-политических реалий Турции и преимуществ государственных ресурсов и партийной бюрократии, доставшихся Эрдогану как действующему президенту. Поэтому неудивительно, что многочисленные комментаторы смело предсказывали, что Эрдоган проиграет и его правление подходит к концу. Они ужасно ошибались. Один из таких комментаторов, опытный журналист, в акте самокритики приостановил публикацию своей колонки до дальнейшего уведомления. Даже турецкий фондовый рынок, похоже, был очарован ожиданием ухода Эрдогана.
Вопреки широко распространенным опасениям, фактический процесс голосования, похоже, прошёл без каких-либо серьезных фальсификаций, хотя все еще есть некоторые утверждения о нарушениях на выборах. По предварительному заключению миссии ОБСЕ по наблюдению за голосованием, выборы не были честными и использовалась практика, которая «склонила игровое поле» против оппозиции, дав действующему президенту и правящим партиям «неоправданное преимущество». Это наиболее заметно в случае доступа к СМИ, столь важного для обеспечения справедливого и информированного избирательного процесса. Государственный и финансируемый налогоплательщиками телеканал TRT, например, предоставил Эрдогану время для освещения почти 49 часов в течение 41 дня, по сравнению с 32 минутами и 23 секундами его оппоненту.
Дисбаланс в доступе к СМИ позволил Эрдогану систематически программировать общественность подстрекательскими высказываниями, например, заявляя, что оппозиция будет «похоронена на предстоящих выборах как политически мертвая», и используя фейковое видео, чтобы обвинить их в получении указаний от Рабочей партии Курдистана (РПК), которая признана террористической группой Турцией, США и Европейским союзом. Он также использовал дискриминационные высказывания в отношении сообщества ЛГБТК, связывая оппозицию с его представителями и называя Кылычдароглу его членом, чтобы активизировать консервативных избирателей. Кроме того, он утверждал, что оппозиции не хватает компетенции и единства для управления, позиционируя себя единственным спасителем Турции.
Такая риторика имела решающее значение для ужесточения границ его консервативной и националистической избирательной коалиции, а также для мобилизации более широкого электората, стремящегося к преемственности и сильному лидерству на фоне кризиса. Это также помогло отвлечь внимание от тяжелого состояния экономики, которое характеризуется устойчиво высокой инфляцией, постоянно растущим дефицитом счета текущих операций и сокращением валютных резервов, а также от явной неспособности правительства обеспечить эффективную помощь при землетрясении.
Контроль Эрдогана над средствами массовой информации позволил ему умело объяснить масштабные разрушения, вызванные землетрясением, судьбой и невозможностью подготовиться к тому, что он назвал «катастрофой столетия». Роль некачественного строительства из-за коррупции и бесхозяйственности, широко освещаемая оппозицией и в международных СМИ, не произвела особого впечатления на электорат, в том числе в пострадавших провинциях. В этих областях Эрдоган потерял немного голосов по сравнению с 2018 годом и даже сумел увеличить свои голоса в двух из них.
Контроль турецкого лидера над государственными ресурсами — вместе с финансовыми услугами «дружественных стран» в виде депозитов в иностранной валюте, своповых соглашений и отсрочки платежей за природный газ, поступающих от авторитарных союзников, — облегчил поддержание беспрецедентного популистского всплеска расходов. Он предоставил щедрые досрочные пенсионные пособия более чем 2 млн человек, позволил перевести еще полмиллиона государственных служащих с временных контрактов на постоянную работу с щедрыми социальными выплатами, значительно повысил пенсионные выплаты, увеличил минимальную заработную плату, предоставил дешевые кредиты малому бизнесу, поддерживая процентные ставки на непостижимо низком уровне, чтобы стимулировать потребление в кредит. Незадолго до выборов Эрдоган объявил о поставках бесплатного природного газа домохозяйствам в течение месяца. Как отметил бывший чиновник Казначейства, такая щедрость вполне увязывается с плохим пониманием общественности ужасного состояния турецкой экономики. По иронии судьбы, Кылычдароглу, дав нереалистичные обещания соответствовать Эрдогану, непреднамеренно усилил это заблуждение и представление о том, что государство обладает безграничными ресурсами. Кроме того, обещания Кылычдароглу и его команды относительно подотчетного, эффективного и основанного на заслугах экономического управления не произвели большого впечатления на сторонников Эрдогана.
Наконец, Эрдоган проводил гораздо более успешную политику альянса, чем Кылычдароглу. Ему удалось сохранить свою коалицию с националистом Девлетом Бахчели, чья Партия националистического движения (ПНД) получила солидные 10% голосов, что намного превышает прогнозы опросов. Он также смог привлечь к себе две исламистские партии, Yeniden Refah Partisi и курдскую HUDA-Par, обе известные своими консервативными требованиями, такими как ограничение прав женщин. Те избиратели ПСР Эрдогана, которые были разочарованы неэффективным управлением экономики, похоже, переключили свою поддержку на другие партии правящего альянса, но остались лояльными Эрдогану. Это позволило ему компенсировать снижение его результатов на выборах в 73 из 81 провинции Турции по сравнению с 2018 годом. ПСР получила поддержку только 35,6% избирателей, что является самым низким показателем по сравнению с пятью предыдущими выборами. На воскресных выборах доля голосов Эрдогана превысила долю голосов его партии на рекордные 14%.
Напротив, Кылычдароглу, которому приписывают терпеливое создание Национальной коалиции, включающей шесть политических партий, охватывающих широкий спектр политических взглядов, похоже, не пользовался большой поддержкой со стороны избирателей этих партий. Связующим звеном коалиции, несомненно, стало общее желание положить конец правлению Эрдогана. Однако приверженность этой коалиции избранию Кылычдароглу оказалась полумерой. Четыре небольшие правые политические партии Национальной коалиции баллотировались по избирательному списку Народно-республиканской партии (НРП) Кылычдароглу и получили непропорциональные 38 из 169 мест в Великом национальном собрании Турции, состоящем из 600 членов. Тем не менее, руководству этих партий не удалось мобилизовать свою базу в поддержку Кылычдароглу на президентских выборах. Таким образом, они фактически получили билет в парламент, в то время как количество мест в НРП сократилось со 146 в 2018 году до 131.
Кандидату от оппозиции также не удалось найти поддержку некоторых избирателей националистической «Хорошей партии» из-за разногласий внутри альянса. Между тем, сильная электоральная поддержка, по-видимому, исходит от сторонников прокурдской Демократической партии народов (ДПН) и Турецкой рабочей партии. Оба политических движения призвали своих сторонников поддержать оппонента Эрдогана и в сумме набрали 10,5% голосов на парламентских выборах.
Конфликт культур в турецкой политике
Задача Кылычдароглу во втором туре будет сложной. Трудно понять, как ему удастся привлечь дополнительные голоса, чтобы победить Эрдогана, сохранив при этом свою разнообразную электоральную базу. Есть голоса третьего кандидата в президенты, турецкого националиста Синана Огана. В последние дни оппозиционный кандидат усилил свою национальную риторику, пообещав вернуть беженцев назад в свои страны. Между тем сторонники Огана известны своей неприязнью как к Эрдогану, так и к Кылычдароглу. Неясно, поддержат ли они того, кого Оган в конечном итоге посоветует им поддержать во втором туре. Многие избиратели могут просто не проголосовать во втором туре. В любом случае, текущие данные свидетельствуют о том, что Оган, как активный турецкий националист, считает тесные связи Кылычдароглу с курдской политической партией «красной линией». Кылычдароглу будет сложно получить поддержку Огана, не оттолкнув при этом курдских избирателей, которые в подавляющем большинстве проголосовали за него. Есть данные, что Оган с большей вероятностью поддержит Эрдогана, хотя это тоже не точно.
Поражение оппозиционного кандидата в следующее воскресенье станет напоминанием о том, как авторитарный популист, контролирующий СМИ, имеющий доступ к государственным ресурсам и пользующийся финансовой солидарностью других автократов, таких как президент России Владимир Путин, может победить в стране, которую турецкий политолог Эрсин Калайджиоглу в 2011 году назвал «культуркампф», или «столкновение культур». Представители ЕС восприняли высокий уровень участия в выборах как «явный признак силы турецкой демократии». Эрдоган воспользовался этим, чтобы назвать выборы «великим праздником демократии» и, несомненно, легитимными.
Однако реальный урок, который следует извлечь из этого недавнего успеха на выборах, состоит в том, чтобы признать, что в эпоху авторитарной консолидации во всем мире чрезвычайно трудно победить автократов-популистов, которые контролируют ключевые системы сдержек и противовесов демократической системы. Очевидно, что программа оппозиции по созданию плюралистической демократии, сочетающейся с этническим, социальным и религиозным разнообразием Турции, не была полностью принята избирателями. Тем не менее, результаты выборов также свидетельствуют о том, что Турция представляет собой глубоко разделенное общество, придерживающееся двух разных концепций демократии, и что Эрдоган больше не пользуется поддержкой большинства на выборах.
Если турецкий лидер победит во втором туре, что вполне вероятно, будет интересно посмотреть, как он справится с обломками, оставшимися после его последнего срока, — экономическими, институциональными, инфраструктурными (особенно в пострадавшем от землетрясения регионе) и во внешней политике. Время покажет, сможет ли он стабилизировать турецкую экономику и восстановить отношения с Западом, если он вообще заинтересован в этом. Уже фиксируются тревожные признаки того, что после выборов экономический кризис усугубится. Дарон Аджемоглу, профессор экономики Массачусетского технологического института (MIT), отмечает, что Эрдоган может не справиться с таким кризисом, так как ему придётся выбирать между двумя политически сложными вариантами: возвращением к традиционной политике или введением контроля над движением капитала.
В любом случае Эрдогану вскоре придется готовиться к местным выборам в марте 2024 года в крупнейших муниципалитетах страны, в настоящее время контролируемых оппозицией. Поражение на президентских и парламентских выборах ослабит оппозиционные партии, но не выбьет их полностью. НРП по-прежнему контролирует некоторые крупные муниципалитеты, такие как Стамбул, Анкара и Измир, и имеет популярных лидеров с национальной привлекательностью, таких как мэр Стамбула Экрем Имамоглу и мэр Анкары Мансур Яваш.
Похоже, что 28 мая турецкая демократия переживет еще один раунд тяжелых ударов. После этого следующей возможностью остановить авторитарную мощь Эрдогана станут местные выборы в 2024 году, особенно если ему не удастся спасти экономику.
Это комментарий, мнение автора не совпадает с мнением редакции.