Иранские власти официально сообщили о гибели президента Ирана Ибрахима Раиси. Его вертолет разбился в горах в иранской провинции Восточный Азербайджан близ границы с Азербайджаном.
Кто теперь возглавит Иран и как могут поменяться отношения Ирана с Россией и миром, рассказывает aif.ru.
Раиси был главным человеком в Иране?
Главное, что нужно знать про президентский пост в Иране, — там он не является главой государства ни символически, ни на практике. Возглавляет страну верховный правитель — духовный лидер, который занимает этот пост пожизненно. Сейчас верховным правителем Ирана является аятолла Али Хаменеи.
Президент Ирана исполняет функции премьер-министра, т. е. возглавляет правительство. «Он избирается всенародным голосованием, однако с этапом предварительного идеологического отбора и отсечения недопустимых для системы кандидатов. Таким образом сохраняется плюрализм при выборе, но многообразие ограничивается разрешенными рамками», — отмечает директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай» Федор Лукьянов.
На выборах в Иране есть реальная конкуренция, т. е. итог голосования может быть вовсе не таким, каким его хочет видеть верховная клерикальная власть, отмечает эксперт. «Так, и президент Хатами в 1990-е, и президент Ахмадинежад в 2000-е были избраны вопреки ожиданиям и пожеланиям правящей группы. Правда, к потрясениям это не приводило в силу того самого предварительного отсечения недопустимых крайностей», — добавляет он.
Сложная система управления и контроля, которая существует в Иране, работа государственного аппарата достаточно устойчивы к шокам, наподобие того, что произошел сейчас. Поэтому вакуум власти вряд ли возникнет, полагает Лукьянов. Однако эта же сложность и наличие групп разных (иногда весьма разных) интересов повышает риски нарушения внутреннего баланса. Тем более что внутренняя ситуация в Иране, мягко говоря, и так далека от идеальной на протяжении уже довольно длительного времени.
Кто возглавит Иран сейчас?
По конституции, временным главой государства становится первый вице-президент. Этот пост занимает Мохаммад Мохбер. Это техническая замена, которая происходит в случае вот таких вот нештатных ситуаций, рассказал aif.ru эксперт-иранист Никита Смагин.
68-летний Мохбер — фигура, которую в СМИ называют близкой к верховному лидеру Ирана Хаменеи. Интересно, что Мохбер входил в группу иранских чиновников, которые посетили Москву в октябре. По сообщениям западных СМИ, после этого Иран активизировал поставки в Россию беспилотников.
Далее в течение 50 дней должны состояться новые выборы президента Ирана. Власти заявляют, что в управлении страной на этот период ничего не меняется.
Кто может быть избран на место Раиси?
Если брать аппаратный вес и прошлые успехи, то возможным кандидатом на пост президента может стать Мохаммад-Багер Галибаф, отмечает Смагин.
Ветеран ирано-иракской войны, начальник полиции Ирана в 2000-2005 гг., мэр Тегерана в 2005-2017 гг., в 2020 году он занял должность спикера парламента Ирана. «Он давно этого хотел. Несколько раз выдвигался на президентские посты, но ни разу не выигрывал. У него есть определенная поддержка, и сейчас он выглядит довольно сильной фигурой, чтобы побороться за президентский пост», — говорит эксперт.
Но в ближайшие 50 дней в Иране будет активная политическая борьба. И предсказать, чем она кончится, пока очень трудно.
Нужно ли ждать перемен во внешней политике Ирана и в отношениях с Россией?
«Я бы не стал ждать перемен», — говорит Смагин.
По его словам, во внешней политике ситуация скорее такая, что есть стратегический курс, которого придерживается вся иранская элита. «Особенно в отношении США и Израиля. Позиция в отношении этих стран последовательная, и она не зависит от личности президента», — отмечает эксперт.
«Что касается России, то здесь все примерно то же самое. Сближение России и Ирана последних лет в первую очередь связано с давлением Запада, с конфликтом вокруг Украины и внешнеполитическим контекстом, в котором оказались и Иран, и Россия. И здесь фигура Раиси не так много чего меняла. Поэтому я думаю, что сближение России и Ирана останется примерно там же, где и было, а именно в устойчивом векторе сближения, который приняли эти отношения после начала украинского конфликта», — резюмирует эксперт.