Воробышек
По весне птенцы частенько выпадают из гнезд. Каждый, наверное, видел распластанные голые тушки на асфальте.
Бывает, выпархивают уже оперившиеся, но еще не научившиеся летать полуптицы. Одного галчонка, на вид вполне вроде бы зрелого, но беспомощного, я подобрал и посадил на ветку дерева — к вящей радости его отчаянно каркавших родителей. Удивительно: взрослые вороны не напали на меня, пока я гонялся за их уходящим от моих охотничьих маневров ребенком, словно чувствовали: мои намерения ничем плохим не грозят.
На Ваганьковском кладбище по аллее прыгал не могущий взлететь птенчик дрозда, трогать его я не стал: вероятность для беззащитной птицы быть съеденной кошкой средь могил — невелика. Зато возле метро «Октябрьская» произошла настоящая драма. На мостовую спланировал из свитого на электростолбе гнезда взрослого размера, но совсем юный воробышек. Летать он не умел. Прыгал по мостовой среди сплошного транспортного потока и молодцевато поглядывал по сторонам. Каким-то чудом ему удавалось остаться невредимым меж катящих рядом огромных колес.
Я сделал шаг поперек автомобильного движения, чтоб попытаться его спасти. Но именно в этот миг он угодил под шину микроавтобуса.
Прошла минута. К расплющенному тельцу несмышленыша подлетел взрослый воробей и опустился рядом. По-видимому, это был воробей-отец. Он мужественно удостоверился в смерти ребенка и вспорхнул на провод, где дожидалась его воробьиха. Что-то чирикнул ей, и они вдвоем упорхнули. Велико ли было их горе? Горе родителей, потерявших вскормленного и почти взрослого детеныша… Или отнеслись к постигшей беде философски? Возможно, я наделяю воробьев человеческими чувствами. Но то, как они прилетели попрощаться со своим ребенком, дает право заподозрить наличие у них неворобьиных мозгов и глубоких чувств. Может быть, в их жизни уже случались потери птенцов? Но сделают ли они верный вывод из несчастья: нельзя вить гнезда над проезжей магистралью!
Уточки
Сперва я подумал: это ворона уселась на крыше дома напротив, а оконное стекло искажает силуэт. Вот и получилась длинная выгнутая шея и приземистый торс. Но когда вышел на балкон, убедился: это селезень. Каким ветром занесло его в центр Москвы, на городскую крышу? Впрочем, Москва-река неподалеку. Я постоянно вижу чаек, летающих над Арбатом.
Вскоре к селезню присоединилась уточка. Они слаженно закрякали. То ли обсуждали возможность поселиться на безопасной плоскости крыши, то ли гадали, куда лететь дальше.
Через несколько минут поблизости от них опустилась ворона. Она не угрожала, не наскакивала, а просто и уверенно давала понять, кто здесь хозяин. Вороны в своем вороньем сообществе делят ареалы обитания и участки, где добывают пропитание. С голубями и воробьями они привычно уживаются. А с утками? Новые соседи и возможные конкуренты им не нужны.
Покрякав, уточки поднялись в воздух и, захлопав крыльями, улетели.
Фазанья «Крейцерова соната»
В заповеднике на Воробьевых горах в одном из вольеров пребывает фазанья пара: он — пестрый, красивый, надменный, она — невзрачная и блеклая. Меня всегда занимает: каким образом в зоопарках и зверинцах подбирают для сожительства брачные пары? Хоть как-то мнения животных и птиц (и рыб) при этом учитываются? Что, если партнеры сексуально несовместимы?
Всю зиму я наблюдал, как самец-фазан гоняет несчастную, затюканную самку: то клюнет, то налетит вихрем. Она опрометью бежала и пряталась за обрубком дерева или вскакивала на этот обрубок.
Но пришла весна. И стан загнанной бедняжки волшебным образом распрямился, голова горделиво запрокинулась. Отношение самца к вынужденной подруге претерпело заметные изменения. Он стал ходить за ней по пятам и, я бы сказал, на цыпочках и при случае картинно распускал крыло, преграждая ей дорогу, показывая себя во всей красе. Фазаниха вскакивала на обрубок дерева уже не от страха, а кокетничая и для того, чтобы взирать на кавалера свысока. С высоты своего нового, доминирующего положения. Не то чтобы измывалась над превратившимся в покорного слугу и просителя кавалером, но в полной мере ощущала власть над ним.
Как тут не вспомнить гениальное произведение Льва Толстого о физиологической зависимости друг от друга мужчин и женщин! Животный мир, животные сердца…
Кошечка
Я наблюдал за кошкой, забавлявшейся с пойманной и полузадушенной ею мышью (подавляя в себе желание спасти несчастную мышь: кошка каждый раз, когда мимо проходил человек, хватала добычу и уносила в укромное место, а потом опять появлялась на открытой веранде). Я думал: почему бы ей не прикончить бедняжку, не проглотить ее? Зачем нужны продолжительные истязания?
Еще две кошки, привлеченные зрелищем, уселись напротив своей подружки и разделяли ее удовольствие. Стоило кошке оставить мышь в покое, и та оживала, у нее появлялась надежда удрать, она начинала уползать, правда, еле шевеля лапами, но кошка вновь придавливала ее.
Было в этом что-то до ужаса знакомое. Маячила в подсознании тень концлагерей, средневековых казней и инквизиторских истязаний, распятий на крестах и наслаждений жестокосердых конкистадоров, тиранов, царей.
У волков в генах вырезать стадо овец не только ради того, чтоб насытиться, а ради удовольствия убивать.
Ну скажите после этого, что люди непохожи на животных!
Собаченция
Ударили морозы. Двуногие повытаскивали из кладовок старые, проплешивевшие шубы и засаленные дубленки, которые давно не надевали. (Мода на дубленые изыски давно прошла.)
Если голод человеку не тетка, то холод по аналогии, вероятно, не дядька. Однако что делать в стужу четвероногим? Бездомным? В респектабельные подъезды их не пускают (у меня на глазах консьерж «высокопоставленного» дома вытолкал на улицу бомжа, чтоб не портил антураж и не занес в покои заразу и вшей). На снегу — не согреться. Не каждому псу так повезет, как Шарику с профессором Преображенским.
Одной собачкой я в этой ситуации не мог не восхититься. Она впрыгнула в отапливаемый троллейбус на остановке. И замерла, опасаясь быть ударенной, вышвырнутой обратно на заледенелый асфальт. Пассажиров в салоне было немного. Агрессии не проявил никто. Умными своими глазами собака оглядела каждого, словно просветила рентгеном, проникла в психику (возможно, исходя из внешнего вида людей или идущих от них запахов) и безошибочно выбрала молодую маму с коляской. Возле этой коляски, сжавшись, собаченция и умостилась, стараясь не касаться ни шерстинкой (ведь налицо угроза блох и лишаев, а за это прогонят) детского экипажа.
Едва собака прилегла, глаза ее стали слипаться, она роняла голову на лапы и сразу же вскидывалась, видимо, все же переживая за свою безопасность. Наверняка не спала целую ночь (а то и несколько ночей) — холод не позволял. Теперь, в относительном тепле и покое, организм требовал расслабления, отдыха. Брал свое. Но могла ли она это себе позволить?
Вскоре мама с коляской двинулась к выходу. Собака вскочила и опять провела сеанс психоанализа. И опять я поразился ее уму и чутью. Подошла к пожилой женщине. Та не отшила, не поджала брезгливо ноги, не стала размахивать руками, отбиваясь от измученной твари, а достала из сумочки конфетку, протянула, не убоявшись укуса и лишая.
Это был триумф взаимного человеко-собачьего взаимопонимания.
Охота
Ну и сценка! Вот не думал, что удастся наблюдать подобное в России, где собак, кошек и голубей переезжают на дорогах безжалостно. Поперек оживленной трассы, вытянувшись в струнку, припадая поджарым брюхом к асфальту, кралась поглощенная охотничьим азартом рыжая кошка. Настолько поглощенная, что совершенно забыла об осторожности и не обращала внимания на замершие на мостовой автомобили. Водители, напротив, прекрасно видели ее маневр и понимали ее устремления. И не урчали моторами, не сигналили, тоже поглощенные зрелищем охоты. Они наблюдали за каждым движением рыжей разбойницы так же завороженно, как я. Как она сама держала в поле зрения мирно и безмятежно пасущуюся на тротуаре стайку жирных сизарей. Сколько грации было в ее ягуарьем изгибе спины, в ее хищной нацеленности на добычу!
К счастью для голубей, они заметили угрозу. Сорвались с места, захлопали, зааплодировали крыльями — себе, бдительным и не проворонившим атаку неприятеля, — умчались. Кошка разочарованно расслабилась. Расставшись с мечтой, она в один миг сократилась в размерах, вытянутая тонкая струна ее туловища сморщилась в гармошку, сделалась мешковатой, бурдючной емкостью. За такой неинтересно было наблюдать.
Водители медленно тронули с места свои авто. Опомнившаяся кошка стремглав скакнула на тротуар, в безопасную зону. Я продолжил свой путь.