Здрав будь, странник. Присядь и отдышись - ты так бледен и слаб.
Налей себе этого странного пойла, что так ценит ваш брат, да расслабься наконец. Та круглая штука над горизонтом в любом случае покинет нас через минуту или, может быть, десять. Весь мир сожмется вокруг костра, чтобы на рассвете стремительно умчаться вдаль, а после и ты устремишься следом, продолжая свое путешествие. Тем паче что путь твой - петля, болтаться на которой тебе вечность и еще немного.
Мы встретились не случайно, пусть и кажется тебе, будто набрел на привал впопыхах да в смятении. Не для всех в этом лесу еще существуют дороги, а уж историй опасных ты вдоволь наслушался во время своих странствий. Кто свернул не туда, кто не вовремя оглянулся, а кто и вовсе запутался в паутине игривых тропинок, да так и ходит кругами по сей день. Иная тропа теряется в траве так, что вовсе не видна, другая же обрывается да тонет безмолвно средь кочек топкого болота. Прочие и вовсе идут внахлест, страстно переплетаясь под неодобрительное ворчание кряжистых деревьев. На каждом перепутье чуть сильнее примята трава да воздух звенит от тяжких раздумий и колебаний.
Нет, ты не увидишь моего лица этой ночью, и на рассвете мы покинем привал без прощальных слов. Сомнения едва заметно шевелятся у тебя под кожей, будто сотни маленьких змей, расползаются по венам и заставляют тебя хмуриться при виде глаз, что блестят порой сквозь языки пламени. Где-то там, на самой верхней полке, уже лежит книга с ответами на твои вопросы. Открыть ее - значит потерять все, и ты медлишь в надежде отсрочить последний глоток. Стоит едва заметно повернуть рычаг, шагнуть неспешно на свет - и в пламени костра с оглушительным треском вспыхнет все, на чем работает твоя вера. Огонь благодарно облизнется и жадно попросит еще, а ты растворишься в холодном воздухе, оставив лишь с десяток морщин на лицах тех, кто еще помнит, да пару побитых сапог - вот они авось и пригодятся какому бедолаге. Их тут множество бродит.
Ты должен будешь упасть еще не раз. Тут корень узловатый коварно выскочит на дорогу, там трава высокая за ногу обнимет истово, здесь и вовсе зверь неведомый из чащи оскалится. Промокнешь не раз, но тебе ли на грозу сетовать?
Даже сейчас ты сидишь настороже, жадно вслушиваясь в дыхание ночи. Ветра песни или крики о помощи - тебе все одно, ты алчешь тепла человеческого, к сердцебиению далекому тянешься и тут-то больше всего перьев и потеряешь. Сейчас ты светел, наивен и глуп, трещины морщин еще не рассекли твой чистый лоб, а среди волос нет даже отблеска потертого серебра. Кто-то сохранит свой глянец и пронесет его сквозь года, искренне изумляясь каждой новой вспышке. Тебе это не светит. Ты раб своей дороги лишь до поры, пока не уплачен долг и не сорван старый плащ.
Однажды ты проснешься не один и сквозь пронзительно звонкую тишину утра будешь слушать, затаив дыхание. Ты услышишь, как сладко пульсирует каждая вена, как струятся роскошные волосы вокруг ее бледных плеч, как лучи света легко скользят по телу и в бессилии ломаются, не в силах удержаться на божественных изгибах. Взгляд твоих полуприкрытых глаз будет невыносимо медленно следовать по пути сладкой агонии, что объединяла вас этой ночью и заставляла ее дышать так, что одно лишь воспоминание об этом способно разорвать на части и смести все твои жалкие бастионы и крепости. Зачарованный, оцепеневший, ты потеряешь все в этот миг и возложишь на жаркий алтарь ее бедер книгу своих странствий.
А может, ты просто уйдешь. Тихо, как кот, выскользнешь из постели, уклоняясь от соблазна коснуться губами ее точеного ушка, избегая капкана одеял и минного поля подушек, не позволив и сантиметру ее упругой плоти колыхнуться этим утром. Стоит тебе учуять аромат ее изящной шеи - и ты проиграл. В застывшем воздухе спальни отыщешь одежды да потертый сапог с люстры снимешь, как заправский акробат. Оглянешься лишь раз на ее томный силуэт - пропадешь навеки. Под осуждающим взглядом плюшевого зверя, что видел этой ночью все, ты шагнешь за порог навстречу ветру и дорожной пыли, навстречу иным вздохам и стонам. Что-то останется позади, что-то ты тайком унесешь с собой, сложив в узорчатую шкатулку на поясе. Это может быть ее золотистый волос, мелодия, которую она напевала едва слышно, кусок вкуснейшего пирога, что она приготовила вчера. Ты украсишь свою каюту ее мелодичным смехом, цветущая красота ее нежного лика согреет тебя в непогоду.
А может, она просто уйдет. Словно перепуганный зверь, ты будешь рычать на солнце и выть на луну, будешь сидеть в отчаянии возле холодного камня, под которым покоится ее тело и твоя рваная душа. Будешь топить свою ярость в вине, крови, быстром течении ледяной воды и жарких дней, жарких объятий и пустых слов, слов незнакомых и дерганых танцах безвольной плоти на опаленном ложе. Ты пропадешь - но не сможешь исчезнуть полностью.
С каждым шагом дорога твоя становится все уже, все чаще теряется и пропадает из виду. Ты выходишь в море и попадаешь в штиль, за которым следует новый шторм, что собьет с курса и унесет твою лоханку туда, где ни черта не разберешь, кто человек, а кто - нет. Ты разберешься, странник, но сначала тебе придется многое пережить. Твоя стихия - движение, ветер - родной брат, а хваленая власть несбывшегося - лишь узоры пыли на старом плаще. Ты прозреваешь, а я, пожалуй, слепну.
Сегодня мы разделим тепло этого костра, и каждый из нас пойдет своей дорогой, унесет с собой отблески жаркого пламени на плечах, когда рассвет вновь примется ковать звонкие лепестки дня из святых доспехов ночи. Каждый из нас обязан пережить этот проклятый месяц. Увернуться от когтей дрожащего неба. Умчаться от липких взглядов несчастных и озабоченных взглядов всех пустых. Пробраться сквозь силки и ловушки разлагающегося лета, чтобы ворваться, тяжело дыша, в прохладные объятия ласковой красавицы, что с лукавой улыбкой ждет наших разгоряченных слов, мыслей и одним лишь движением ресниц утолит жажду усталого путника, закружит водоворотом танцующих листьев и убаюкает лучшей в мире колыбельной - песней ветра и дождя.
А уж там не за горами зима - самое теплое время.