Голубая ирена принадлежит отряду воробьинообразные, семейству ирены. Английское название птицы — «Asian Fairy Bluebird» — «Азиатская волшебная лазурная птица». Голубую ирену еще называют синей птицей. Безусловно, эти названия даны представителям вида из-за удивительной красоты их оперения.

Синий соловей (Luscinia cyane)

Класс - Птицы

Отряд - Воробьинообразные

Семейство - Мухоловковые

Род – Соловьи

Внешний вид

Синий соловей выделяется яркой окраской: у самца верхняя часть тела тёмно-синяя, нижняя ослепительно белая, бока сероватые. Через глаз проходит широкая чёрная полоса. Самка сверху оливково-бурая с голубоватым отливом, подхвостье и брюшко белые, хвост синий. Молодые птицы буроватые с охристыми пестринами и белым брюшком. Клюв тёмно-серый, лапки желтовато-серые, глаза тёмные.

Синий соловей заметно мельче обыкновенного соловья, длина тела 12-15 см, размах крыльев 21-24 см, вес 11-18 г.

Самец

Самка

Молодой синий соловей

Ареал обитания

Синие соловьи гнездятся в России , Казахстане , Монголии , Китае , Северной и Южной Корее и в Японии . Зимой они мигрируют в Юго-Восточную Азию , где зимуют в Южном Китае, Мьянме , Таиланде , Вьетнаме , Лаосе , Камбодже , Малайзии , Индонезии и Брунее . На миграции птицы встречаются в Индии и на Тайване [6] , бродячие птицы наблюдались в Западной Европе: четыре раза в Великобритании , один раз на Нормандских островах и один раз в дельте Эбро в Испании 

Перелётный вид, зимует в Юго-Восточной Азии. Отлёт начинается в августе, к местам гнездования возвращается в июне.

Гнездится в глухой тайге по берегам ручьёв и рек в южных части Средней и Восточной Сибири и Дальнего Востока, в особенности в Приморье, встречается в лесах Северо-Восточного Китая и Кореи, Японии и Сахалина.

Образ жизни

Вид слабо изучен.

Песенка синего соловья довольно простая, напоминающая пение садовой горихвостки.

Излюбленные гнездовые местообитания синего соловья - темнохвойные и смешанные леса с густым подлеском. Реже селится и в лиственных лесах, а также в кустарнике по берегам таёжных рек. Держится скрытно, искусно прячась среди густых ветвей.

Синий соловей является основным видом-воспитателем ширококрылой кукушки.

Размножение.

Гнездо синий соловей устраивает на земле под прикрытием кустов, травы, выступающих корней и бурелома. Постройка чашеобразная, сложена довольно небрежно из мха, тонких веточек, травы, листьев, хвои и растительных волокон.

В полной кладке от 4 до 7 голубых или зеленовато-голубых яиц. Инкубация длится 12-13 дней, насиживает самка. Сидит птица довольно плотно, до последнего надеясь на свою маскировочную окраску. Самец в это время держится неподалёку и поёт.

Птенцы вылетают в возрасте 11-14 дней. Оба родителя держатся у гнезда очень осторожно и скрытно до тех пор, пока молодые его не покинут. После этого взрослые в случае опасности стараются наоборот привлечь внимание к себе, уводя врага от выводка.

Синие соловьи питаются насекомыми, в частности жуками, кллопами и муравьями, их личинками, пауками и другими беспозвоночными, а также ягодами и семенами трав. В России сезон размножения у них продолжается в июне-июле, а в Китае и Японии в мае-июне.

Содержание в неволе

Успешно разводят в Германии. Известно о получении третьего поколения выращенных в неволе птиц.

При домашнем содержании синий соловей не пугливая, хорошо адаптирующаяся птица. После линьки в конце лета может опять начать петь, но менее интенсивно, чем в весенне-летний период. Хорошо ест обычный «соловьиный» корм — морковную смесь с добавлением сухих муравьиных куколок и мучных червей. Очень любит купаться и подолгу, во избежание переохлаждения лучше этот процесс держать под контролем.

Источник, источник,источник

Я только раз видала рукопашный.

Раз — наяву и сотни раз во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Она знала…

От прекрасной Дамы — в «мать» и «перемать»
Эти строчки Друнина написала в 1943 году в госпитале после ранения. А вдохновили ее еще более ранние события — бои под Москвой в сентябре 1941-го. Батальон, в котором служила санинструктором семнадцатилетняя Юля, попал в окружение. Комбат повел его на прорыв. Выйти к своим удалось всего двадцати трем бойцам. «Это я к тому, какой ценой приходится порой платить за четыре строчки…» — напишет потом поэтесса в автобиографической книге «С тех вершин».

Есть лейтенантская проза Виктора Некрасова, Григория Бакланова, Юрия Бондарева, Василя Быкова, Бориса Васильева, Константина Воробьева, а есть солдатская поэзия Юлии Друниной. В них — настоящая, большая правда о Великой Отечественной войне. Возможно, это вообще лучшее, что написано о войне не только у нас, в России, но и в мире, потому что больше ни у кого такого страшного, трагического и героического опыта не было.

Родилась Юлия в Москве. Отец — историк и педагог Владимир Павлович Друнин (1879—1942), работал учителем истории в 1-й московской спецшколе ВВС; мать — Матильда Борисовна (1900—1983), работала в библиотеке и давала уроки музыки. Жили в коммуналке, бедно. С 1931 года Юля училась в московской школе № 131, где преподавал её отец. С детства она любила читать и не сомневалась, что будет литератором. В 11 лет начала писать стихи. Посещала литературную студию при Центральном Доме художественного воспитания детей, помещавшуюся в здании Театра юного зрителя. В конце 1930-х годов участвовала в конкурсе на лучшее стихотворение. В результате стихотворение «Мы вместе за школьной партой сидели…» было напечатано в «Учительской газете» и передано по радио.

Накануне столетнего юбилея со дня рождения Друниной, который отмечается 10 мая 2024 года, «Парламентская газета» побывала в Старом Крыму — крошечном городке, который так любили Юлия и ее муж, известный советский киносценарист Алексей Каплер. Там, в Старокрымском литературно-художественном музее, открылась выставка, приуроченная к памятной дате. В самой большой в России экспозиции, посвященной жизни и творчеству Друниной, личные вещи — документы, записные книжки, ручки, автографы стихотворений, переданные музею дочерью поэтессы Еленой Липатниковой.

Юлия Друнина ушла на фронт семнадцатилетней девчонкой:

Я ушла из детства

В грязную теплушку,

В эшелон пехоты,

В санитарный взвод.

Дальние разрывы

Слушал и не слушал

Ко всему привыкший

Сорок первый год.

Я пришла из школы

В блиндажи сырые.

От прекрасной Дамы —

В «мать» и «перемать».

Потому что имя

Ближе, чем

«Россия»,

Не могла сыскать.

Ушла, потому что не могла не уйти. Спасение челюскинцев, тревога за плутающую в тайге Марину Раскову, покорение полюса, Испания — вот чем жило в детстве ее поколение добровольцев.

Записная книжка Друниной раскрыта на странице со знаменитыми стихами:

Качается рожь несжатая.

Шагают бойцы по ней.

Шагаем и мы — девчата,

Похожие на парней.

Нет, это горят не хаты -

То юность моя в огне…

Идут по войне девчата,

Похожие на парней.

У Друниной был ужасный почерк. Помогала печатная машинка «Эрика», тоже выставленная в экспозиции. А рядом на столе — старый советский календарь, символически открытый на датах 9 и 10 мая.

Пишущая машинка Юлии Друниной в экспозиции музея.

Из-под танка в Литературный институт
Свою первую боевую награду, медаль «За отвагу», Юлия получила за то, что она «в боях 20 января 1944 года за населенный пункт Озаричи в боевых порядках роты оказала первую медицинскую помощь семнадцати бойцам и вынесла их с поля боя с их оружием» — это строчки из наградного листа поэтессы.

Приказ о награждении Ю. Друниной медалью "За отвагу"

Я не привыкла,

Чтоб меня жалели,

Я тем гордилась, что среди огня

Мужчины в окровавленных шинелях

На помощь звали девушку —

Меня…

Осенью 1944 года на гимнастерке у Друниной загорелся орден Красной Звезды. «За период наступательных операций полка с 22 сентября по 5 октября 1944 года старшина медицинской службы Друнина все время непосредственно находится в боевых порядках батарей, оказывая умелую и быструю помощь раненым не только своих, но и других частей. Товарищ Друнина, находясь в боевых порядках батарей, неоднократно рискуя своей собственной жизнью, с автоматом в руках отбивала контратаки пехоты противника. За этот короткий период времени лично ею эвакуировано и оказана первая помощь сорока человекам», — говорится в наградном листе.

Приказ о награждении Ю. Друниной орденом "Красная Звезда"

А вот что сказала сама Юлия в стихах:

Но ничего прекрасней нет, поверьте

(А было всяко в жизни у меня!),

Чем защитить товарища от смерти

И вынести его из-под огня.

«Впечатлительная московская девочка начиталась книг о героических подвигах и сбежала от мамы на фронт, — писал о Друниной командир ее санитарного взвода Леонид Кривощеков. — Сбежала в поисках подвигов, славы, романтики. И, надо сказать, ледяные окопы Полесья не остудили, не отрезвили романтическую девочку. В первом же бою нас поразило ее спокойное презрение к смерти… У девушки было какое-то полное отсутствие чувства страха, полное равнодушие к опасности. Казалось, ей совершенно безразлично, ранят ее или не ранят, убьют или не убьют. Равнодушие к смерти сочеталось у нее с жадным любопытством ко всему происходящему. Она могла вдруг высунуться из окопа и с интересом смотреть, как почти рядом падают и разрываются снаряды… Она переносила все тяготы фронтовой жизни и как будто не замечала их. Перевязывала окровавленных, искалеченных людей, видела трупы, мерзла, голодала, по неделе не раздевалась и не умывалась, но оставалась романтиком…»

Романтик Друнина мечтала о поэзии. В буквальном смысле из-под танка писала парторгу Литературного института Славе Шириной: «Пишу Вам, лежа под танком. Это спасает от разных неприятных вещей, вроде фрицевских пуль и осколков… Конечно, об учебе в этом году думать не приходится. Но мне не хотелось бы терять связь с Вашим институтом. Прошу Вас лично не забывать меня, писать. Если останусь живой, то мы с Вами обязательно встретимся в стенах Вашего института. Простите за самоуверенность, но она здорово помогает в жизни».

Роман в телеграммах
В конце 1944 года перенесшую два ранения Друнину признали негодной к военной службе, и в декабре, в середине учебного года, она вошла и как ни в чем не бывало села в аудитории первого курса Литинститута. Ее неожиданное появление вызвало смятение в учебной части, но не выгонять же было инвалида войны!

На занятия Юлия ходила в солдатских кирзовых сапогах, поношенной гимнастерке и шинели. Ничего другого у нее просто не было.

Я принесла домой с фронтов России

Веселое презрение к тряпью —

Как норковую шубку, я носила

Шинельку обгоревшую свою.

Пусть на локтях топорщились заплаты,

Пусть сапоги протерлись — не беда!

Такой нарядной и такой богатой

Я позже не бывала никогда…

Юлия Друнина и Алексей Каплер

Первая книжка ее стихов так и называется - «В солдатской шинели».

Там же, в Литинституте, Юлия вышла замуж за сокурсника, фронтовика-поэта Николая Старшинова. В этом браке, увы, в итоге распавшемся, у них родилась дочь — Елена Старшинова (Липатникова).

В 1954 году Друнина поступила на сценарные курсы при Союзе кинематографистов, где познакомилась с известным драматургом Алексеем Каплером, который стал ее вторым мужем. История их романтической связи отражается в выставленных в музейной экспозиции… телеграммах, которые Каплер отправлял своей любимой. Это вам не сообщениями в современных мессенджерах обмениваться.

Одна из телеграмм — из Москвы прямо в… поезд, которым Юлия добиралась из столицы в Крым. «Джанкой поезд тридцать первый вышедший Москвы двадцать четвертого декабря. Вагон тринадцатый место двадцать пятое пассажиру Друниной. Доброе утро Каплер».

Две телеграммы из Москвы в Дом творчества писателей в Планерском, так в советские годы назывался Коктебель. Первая: «Планерское Крымской Литфонд Друниной. Второй тоскливейший вечер ужасно скучаю по тебе моя дорогая. Один Каплер». Вторая: «Третий час ночи уже уложил вещи есть потребность признаться что очень очень тебя люблю моя бесконечно дорогая. Опять Каплер».

Юлия Друнина

Или вот еще одна телеграмма, с интригой, из Симферополя в Планерское: «Уезжаю переполненный чудесными воспоминаниями об этой ночи на бревне. Да здравствуют партизанские тропы. Ура Каплер». О том, что происходило ночью на бревне, музейщикам рассказала Елена Липатникова. Каплер и Друнина часто ходили пешком из Коктебеля в Старый Крым. И однажды глубокой осенью заблудились. Пришлось ночевать в лесу. Сначала допоздна сидели на бревне, а потом, чтобы согреться, зарылись в палую листву — этот способ Каплер знал с войны, когда служил военкором в Партизанском крае на Новгородчине.

Война не отпускала Друнину всю жизнь.

Могла ли я, простая санитарка,

Я, для которой бытом стала смерть,

Понять в бою, что никогда так ярко

Уже не будет жизнь моя гореть?..

«С последних дней войны до последних своих дней Юля не могла оторваться от нее, отдалиться, забыть. И в стихах, даже пейзажных или любовных, то и дело возникали у нее многие подробности военных дней. Над ней поэтому нередко и подшучивали: мол, вот написала стихи о сосновом боре, а все равно в нем оказались неожиданно сапоги или обмотки…» — вспоминал Николай Старшинов.

Ей не было стыдно в День Победы
Крым Друнина узнала и полюбила после войны. Отдыхала в Доме творчестве писателей в Коктебеле, бывала в Керчи, Феодосии, но ее самым любимым местом стал городок Старый Крым. В отпуске они с Каплером снимали домик у местных жителей и после столичной жизни наслаждались тишиной и уединением:

Куры, яблони, белые хаты —

Старый Крым на деревню похож.

Алексей Каплер умер в 1979 году и завещал жене похоронить его в Старом Крыму. Уже тогда Юлия знала, что ляжет в землю рядом с ним:

Старый Крым — последняя обитель.

Черный камень — все, как в страшном сне…

Не судите, люди, не судите:

Здесь лежать положено и мне.

Не судите, что судьбу другому

Я, как говорится, отдала.

Это было — головою в омут…

Совести гремят колокола.

Не судите, люди, — скоро-скоро,

В крымский дождик или крымский зной

Мне перебираться в мертвый город,

Под тяжелый камень ледяной…

Юлия Друнина ушла из жизни 21 ноября 1991 года. Покончила с собой, не вынеся краха родной страны.

«Безумно страшно за Россию,
И обоснован этот страх.
Как обескровлен, обессилен

Колосс на глиняных ногах!»

— писала поэтесса незадолго до смерти.

Понимая, что бороться нужно не только словом, но и действием, Юлия решает ступить на политическую стезю. В 1990 году Друнину избирают в Верховный Совет СССР. Три дня и три ночи августа 1991-го Юлия Владимировна провела на баррикадах вместе с защитниками «Белого дома». Однако рывок в новую жизнь оказался фальстартом. «Перестройка сменилась перестрелкой», – мрачно шутили в то время. Крушение всех идеалов душа поэта выдержать не могла. И Друнина вынесла себе приговор.

Прежде чем принять горсть снотворных таблеток и завести мотор автомобиля, Юлия Владимировна спокойно, не спеша закончила все земные дела. На письменном столе оставила папку с готовой рукописью последней книги «Судный час», посвящённой Каплеру. Аккуратно разложила письма – в милицию, родным, друзьям: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл. А я потеряла два своих главных «посоха» – ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность творить». И далее излагала последнюю просьбу – отвезти её прах в Старый Крым и похоронить рядом с Алексеем.

Её желание было выполнено неукоснительно.

Могила Алексея Каплера и Юлии Друниной

Ветераны в подземных

Дрожат переходах.

Рядом — старый костыль

И стыдливая кепка.

Им страна подарила

«Заслуженный отдых»,

А себя пригвоздила

К бесчестию крепко.

«Сдаваться она не привыкла. Это было не в ее характере: она была бойцом и оставалась им до конца. И ее вынужденный и в то же время добровольный уход из жизни, как и добровольный уход в армию, говорит не о ее слабости, а о ее порядочности и силе: в конце концов, она могла бы достаточно благополучно дожить отпущенные ей годы, закрыв глаза на то, что не устраивало ее вокруг. Она была незаурядной личностью и не могла пойти на компромисс с обстоятельствами, которые были неприемлемы для ее натуры и сильнее ее. И смириться с ними она не могла», — объяснил решение Друниной Николай Старшинов.

В Старокрымском литературно-художественном музее висят на стене в рамке записанные Друниной от руки стихи ее друга, Сергея Орлова:

Когда это будет, не знаю:

В краю белоногих берез

Победу девятого мая

Отпразднуют люди без слез.

Поднимут старинные марши

Армейские трубы страны,

И выедет к армии маршал,

Не видевший этой войны.

И мне не додуматься даже,

Какой там ударит салют,

Какие там сказки расскажут

И песни какие споют.

Но мы-то доподлинно знаем,

Нам знать довелось на роду, -

Что было девятого мая

Весной в сорок пятом году.

Юлия Друнина знала, что было 9 мая весной в сорок пятом году. И что было десятого — тоже…

Нет, это не заслуга, а удача —

Стать девушке солдатом на войне,

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!..

Источник...

Почти до последних дней своей жизни ее знали у нас в стране и за ее пределами только как автора книг для детей и юношества.

Когда Зоя Ивановна уже была смертельно больна, до нее дошло неожиданное известие, что она «рассекречена». И спешно, несмотря на тяжкий недуг, Воскресенская взялась за перо. «Теперь я могу сказать правду» – так называлось это произведение, увидевшее свет через несколько месяцев после кончины полковника госбезопасности в отставке...

Родилась Зоя Воскресенская  28 апреля 1907 года – на станции Узловая Бочаровского уезда Тульской губернии, в семье железнодорожного служащего, помощника начальника станции. Детство провела в городе Алексине.

В октябре 1920-го умер от туберкулеза отец, Иван Павлович. Овдовевшая мать, Александра Дмитриевна, с дочерью и двумя сыновьями переехала в Смоленск. Вскоре она тяжело заболела, и Зоя была вынуждена пойти работать, чтобы помочь матери содержать двух младших братьев. Уже будучи известной писательницей, Зоя Ивановна так рассказывала о том тяжелом времени: «Я осталась за хозяйку в доме. Восьмилетний Женя и одиннадцатилетний Коля были предоставлены сами себе, озорничали, приходили домой побитые, грязные, голодные. И здесь выручил случай. Я встретила на улице товарища отца, военного. Рассказала ему о своих бедах. Он велел прийти к нему в штаб батальона. Так я вошла в самостоятельную жизнь».

Зоя Воскресенская. / Фото: www.adsl.kirov.ru

Зою назначают библиотекарем в 42-м батальоне войск ВЧК. Затем она служила в штабе частей особого назначения (ЧОН) Смоленской губернии, была политруком-воспитателем в колонии малолетних преступников в селе Старожище под Смоленском, трудилась на заводе имени М.И.Калинина в Смоленске, находилась на комсомольской работе. В 1927 году Зоя вышла замуж за комсомольского активиста Владимира Казутина, которого через некоторое время после свадьбы направили в Москву на партучебу. От этого брака у Зои родился сын, которого назвали Владимиром.

В конце 1928 года Воскресенская переехала из Смоленска в столицу к мужу. Однако семейная жизнь не задалась и супруги расстались. Воспитывать сына и ухаживать за ним помогала мама, которая стала жить с дочерью. А та в уже в августе 1929-го становится сотрудницей Иностранного отдела ОГПУ. Руководители ИНО (внешней разведки), судя по всему, обратили внимание на молодую женщину изысканной красоты, удивительного обаяния и острого ума.

Первая закордонная командировка не заставила себя ждать. В начале 1930 года Зоя поехала в Маньчжурию, в Харбин. Занимая скромную должность секретаря советского нефтяного синдиката «Союзнефть», Воскресенская в течение двух лет успешно выполняла ответственные задания Центра во время острейшей борьбы на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД).

Позже в облике знатной баронессы роскошно одетая разведчица появлялась на улицах Риги, в городах и поместьях старой Латвии. Потом Зое довелось работать в Центральной Европе – в Германии и Австрии, на севере континента – в Финляндии и Швеции.

В Финляндию Воскресенская прибыла в 1935 году в качестве заместителя резидента. К этому времени она уже превратилась в настоящего профессионала разведки. По прикрытию Зоя Ивановна выполняла обязанности руководителя представительства ВАО «Интурист» в Хельсинки. Ирина (таким был оперативный псевдоним Воскресенской) быстро познакомилась со страной и вошла в дела резидентуры. А в начале 1936 года познакомилась с новым руководителем: на смену отозванному в Москву резиденту приехал консул Ярцев, он же – Борис Аркадьевич Рыбкин. 37-летний чекист имел за плечами опыт и контрразведывательных операций, и длительного пребывания в Иране, где он приобрел несколько надежных источников информации, и спецкомандировок во Францию, Болгарию, Австрию.

Поначалу у нового резидента и его заместителя взаимоотношения не сложились. Будучи холостым, консул Ярцев держался со своей очаровательной помощницей подчеркнуто официально, был крайне требовательным начальником.

О том, как развивались дальнейшие события, рассказывала позже сама Зоя Ивановна: «Мы спорили по каждому поводу. Я решила, что не сработаемся, и попросила Центр отозвать меня. В ответ мне было приказано помочь новому резиденту войти в курс дел, а потом вернуться к этому вопросу. Но... возвращаться не потребовалось. Через полгода мы запросили Центр разрешить нам пожениться. Я была заместителем резидента, и мы опасались, что Центр не допустит такой «семейственности». Но Москва дала «добро».

Так Зоя Воскресенская стала «мадам Ярцевой»

Зоя Воскресенская и Александра Коллонтай. / Фото: www.yaplakal.com

В Финляндии Ирина осуществляла связь с нелегальными сотрудниками советской внешней разведки и с агентурой, собирала сведения, в том числе о планах Германии в отношении Суоми. Она приобрела немало ценных источников информации. В их числе была жена высокопоставленного японского дипломата. Для решения разведывательных задач Воскресенская-Рыбкина неоднократно выезжала из Хельсинки в Стокгольм, а также в Норвегию, где координировала работу нелегальной разведывательной группы.

А Кин (оперативный псевдоним резидента Рыбкина), который вскоре стал вторым секретарем советского полпредства в Хельсинки, а затем – временным поверенным в делах СССР в Финляндии, по личному указанию Сталина установил секретные контакты и вел весьма деликатные переговоры с высшим финским руководством. Они касались возможности заключения пакта о ненападении и сотрудничестве между двумя странами, недопущении немецких войск в случае войны на финскую территорию, а также взаимного обмена территориями. К сожалению, в силу тогдашнего политического курса Хельсинки эти переговоры не дали положительных результатов.

Позже известный финский политический деятель, президент Финляндии Урхо Кекконен говорил по этому поводу следующее: «Переговоры 1939 года не имели успеха не по вине поверенного в делах России в Финляндии господина Ярцева, а вследствие недостатка интереса к этому вопросу со стороны Финляндии».

«Зимняя война» (ноябрь 1939 – март 1940 года) вынудила «супругов Ярцевых» вернуться в СССР.

Документальные фильмы:

Зоя Воскресенская и Борис Рыбкин. / Фото: www.generalfilm.org

С первых дней Великой Отечественной войны Воскресенская-Рыбкина входила в состав Особой группы, возглавляемой Павлом Судоплатовым и занимавшейся подбором, организацией, обучением и переброской в тыл врага разведчиков и диверсантов. Воскресенская, в частности, стала одним из создателей первого партизанского отряда, командиром которого являлся Никифор Каляда, прозванный позже подчиненными из-за отпущенной густой бороды Батей. Легендарное партизанское соединение Бати уже в 1941–1942 годах практически изгнало оккупантов из треугольника Смоленск–Витебск–Орша.

Воскресенская-Рыбкина была также причастна к формированию и заброске в тыл противника одной из первых разведывательных групп, которая, кстати, работала под необычным, церковным прикрытием. Вот как об этом вспоминает в своих мемуарах Зоя Ивановна:

«Я узнала, что в военкомат обратился епископ Василий, в миру – Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, чтобы «послужить Отечеству и защитить от фашистских супостатов православную церковь».

Я пригласила епископа к себе на квартиру. Беседовали несколько часов. Василий Михайлович рассказал, что ему 54 года. Сразу же после начала войны он был назначен Житомирским епископом. Но Житомир вскоре был занят немецкими оккупантами, и тогда его назначили епископом в Калинин. Он рвался на фронт и потому обратился в райвоенкомат.

Я спросила его, согласится ли он взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он «прикроет» их своим саном. Василий Михайлович не сразу согласился, подробно расспрашивал, чем они будут заниматься и не осквернят ли храм Божий кровопролитием. Я заверила его, что эти люди будут вести тайные наблюдения за врагом, военными объектами, передвижением войсковых частей, выявлять засылаемых к нам в тыл шпионов.

Епископ согласился...

Руководителем группы назначили подполковника службы внешней разведки Василия Михайловича Иванова (оперативный псевдоним – Васько). Вторым членом группы стал Иван Васильевич Куликов (оперативный псевдоним – Михась) – 22-летний выпускник авиационного училища, являвшийся с начала войны сержантом истребительного батальона войск НКВД...

...Группа сложилась дружная, удачная. 18 августа 1941 года ее направили в прифронтовой Калинин. Службу они начали в Покровской церкви Пресвятой Богородицы, но 14 октября вражеская авиация разбомбила ту церковь, и епископ со своими помощниками перешли в городской собор...

Разведгруппа оперативно выполняла задания Центра. Разведчики налаживали связи с населением, выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов, складов и баз с военным имуществом, вели учет прибывающих пополнений. Собранные сведения немедленно передавались в Центр...

...Результаты работы разведгруппы был убедительными. Кроме переданных в Центр шифрованных радиодонесений, Васько и Михась выявили 2 резидентуры и более тридцати агентов, оставленных гестапо в тылу советских войск, составили подробное описание мест тайных складов оружия: гитлеровцы, видимо, еще надеялись вернуться в город».

Каждый из сотрудников Особой группы тоже готовился к тому, чтобы в любой момент направиться за линию фронта. Не была исключением и Воскресенская-Рыбкина. Она разучивала роль сторожихи на переезде у маленькой железнодорожной станции в тылу у немцев. Однако судьба распорядилась по-другому.

Борис Рыбкин проходил в это время подготовку для работы в Швеции. Он должен был туда выехать советником посольства и резидентом. Руководство разведки приняло решение направить вместе с ним жену. Так в конце 1941 года корпус иностранных дипломатов в Стокгольме пополнился «супружеской четой Ярцевых».

Вновь обратимся к мемуарам Павла Судоплатова. «В дипломатических кругах Стокгольма, – говорится в них, – эту русскую красавицу знали как Зою Ярцеву, блиставшую не только красотой, но и прекрасными знаниями немецкого и финского языков. Супруги пользовались большой популярностью в шведской столице».

Официально госпожа Ярцева (Ирина) занимала должность пресс-атташе советского посольства. По линии разведки она являлась заместителем резидента. Сбор разведывательной информации, активная вербовочная работа, поддержание контактов с участниками антифашистского сопротивления в ряде европейских стран – таков неполный круг оперативных вопросов, которыми ей пришлось заниматься в Швеции. Не будет преувеличением сказать, что во многом благодаря усилиям «супругов Ярцевых» Швеция до конца войны так и осталась нейтральной, а Финляндия до срока вышла из гитлеровской коалиции.

В марте 1944 года Рыбкины возвратились в Москву. Борис Аркадьевич курировал заброску нелегальной агентуры и разведывательно-диверсионных групп в оккупированные немцами страны Восточной Европы. Зоя Ивановна занималась аналитической работой, а после окончания войны являлась заместителем, а затем начальником немецкого отдела внешней разведки.

27 ноября 1947 года муж Зои Ивановны, начальник одного из ведущих оперативных отделов внешней разведки полковник Борис Рыбкин погиб под Прагой при исполнении служебных обязанностей. Официальная версия – автомобильная катастрофа. Правда, в нее Зоя Ивановна не очень верила, хотела провести самостоятельное расследование. Но ей не позволили.

Весной 1953 года умер Сталин. Воскресенская-Рыбкина так рассказывала об этом периоде: «После траурных дней стали приоткрываться черные страницы неоднозначной личности «отца народов». Начались аресты тех, кто участвовал в расправах 1937–1938 годов. На Лубянке поспешно освобождались от старых кадров, увольняли, как это обычно у нас делалось, всех подряд. Под подозрение брали каждого».

В конце августа 1953 года арестовали генерал-лейтенанта Судоплатова. На отчетно-выборном партийном собрании, где полковника Воскресенскую-Рыбкину выдвигали в партком управления внешней разведки, Зоя Ивановна выступила в защиту своего товарища и сказала о нем добрые слова. На следующий день ей объявили, что она увольняется «по сокращению штатов». До пенсии Зое Ивановне оставалось проработать около года. Будучи волевым человеком, она стала ходить по инстанциям, добиваясь справедливого разрешения своего дела. Ее направили в распоряжение ГУЛАГа.

Полковнику Воскресенской-Рыбкиной предложили поехать в Воркутинский лагерь для особо опасных преступников на должность начальника спецотдела, которую занимал старший лейтенант, ожидавший замены. Она дала согласие, хотя выше майора по званию в Воркуте никого не было. Говорят, когда Зоя Ивановна приехала туда, все мужчины-офицеры оказались сраженными наповал. И в 48 лет Воскресенская-Рыбкина по-прежнему отличалась яркой красотой.

В 1955 году Зоя Ивановна вышла в отставку и занялась литературной деятельностью. Скончалась 8 января 1992 года.

Предоставим слово

Зое Ивановне Воскресенской 

Песни о Великой отечественной войне с полным правом можно называть нашим культурным наследием. Это бесценные летописи повествующие о тех тяжёлых днях и тяжёлых условиях, в которых приходилось существовать нашим бойцам. Композиции, которые были созданы непосредственно в годы войны - это вообще реликвии. Я очень давно хотел написать этот материал, потому, что "В землянке", одна из самых легендарных композиций военных лет, практически наравне с "Тёмной ночью". Предлагаю немного углубиться в историю и вспомнить обстоятельства, при которых она была написана.

В 1941 году поэт и фронтовой корреспондент Алексей Сурков, уйдя на фронт добровольцем, был зачислен в штат газеты "Красноармейская правда. Суркову на тот момент был 41 год, он практически был ровесником века, за его плечами имелся достаточно большой опыт работы в профессии. Он к тому времени прошёл уже три войны, освещал русско-финскую войну, а также русско-белорусскую кампанию. Он прекрасно понимал, что в фронтовых условиях его деятельность будет необычайно востребованной. Редакция ставила задачу постоянно информировать читателей о ходе войны во всех подробностях, соответственно и работать приходилось на износ.

Осенью 1941 года гитлеровские войска подошли вплотную к Москве. При этом они не жалели ни сил ни ресурсов, вермахт рвался на восток. На подходах к столице, враг по сути, упёрся в "железную стену". Особую отвагу при обороне Москвы проявила 78-я стрелковая дивизия, которая в районе Истры дала отпор врагу, нанеся ему серьёзный урон и в живой силе и в технике. Тогда дивизия была переведена в состав 16-й армии, которой руководил Константин Рокоссовский. Помимо этого она стала называться гвардейской дивизией. Чтобы поддержать боевой дух солдат, решено было осветить их подвиг в прессе. Поступил приказ срочно вызвать на передовую всех журналистов, которые посетили штаб дивизии. Ну а на спецкоров "Красноармейской правды" была возложена особая миссия. Они должны были поздравить бойцов с присвоением звания, а также в деталях рассказать об их подвиге при обороне Москвы.

Именно тогда Сурков и получил первое боевое крещение, причём как в прямом, так и в переносном смысле, ведь для выполнения задания, военкоры вместе со штабными офицерами вынуждены были отправиться в деревню Кашино, где располагался командный пункт 22-го гвардейского стрелкового полка. Только по прибытии, они узнали, что попали в окружение. К деревне прорвались немецкие танки вместе с пехотой, просто отрезав наши батальоны от командного пункта. Немцы вели усиленный обстрел блиндажей, в которых укрывались наши спецкоры вместе с солдатами. Непрекращающийся огонь заставил наших командиров отдать приказ всем взяться за оружие и прорывать это окружение. Несколько офицеров смогли прорваться к домам, в которых засел противник и чтобы уменьшить огонь закидывали эти дома гранатами. Из окружения удалось выйти с большим трудом, для этого по тонкому льду нужно было в условиях обстрелов переходить на противоположный берег речки, к нашим позициям, которые находились в деревне Ульяшино.

Уставших и продрогших солдат и журналистов разместили в небольших землянках с маленькими тесными металлическими печурками, в которых бились огни. Шинель Суркова была вся посечена осколками. Всё что он сказал тогда: "Дальше штаба полка не сделал ни шага. А до смерти четыре шага". Чтобы снять напряжение, кто-то играл на гармони, кто-то пел песни, кто-то сразу уснул без сил. Сурков вспоминал, что в своём потрёпанном блокноте, пытался делать наброски будущей статьи, благо впечатлений уже хватало. Но вместо фронтовых заметок, получались почему-то стихи. Очень глубокие и мелодичные. При этом очень личные. Они описывали его нынешнее состояние и его тоску по любимой. Его негасимую любовь к той, ради которой он и проходит все эти испытания. Той самой музой была супруга поэта Софья Антоновна Кревс, находившаяся в эвакуации в Чистополе.

Жена Алексея Суркова Софья Кревс.

Об этой паре известно очень мало. Я не нашёл даже даты свадьбы. Знаю, что на момент начала войны у них было двое детей: сын Алёша (1928 г.р) и маленькая дочка Наталья, которая родилась в 1938 году. Но то, как Сурков относился к любимой можно понять по его стихам к ней. Писательница Наталья Соколова вспоминала, что Кревс была членом партии и практически не работала. Когда её вызвали в партком и спросили о партийных обязанностях, она говорила только о своём муже и детях.

Алексей Сурков и Софья Кревс с детьми.

Когда Сурков вернулся в Москву, он переписал стихотворение, озаглавив его "Тебе солнышко моё", и в солдатском треугольнике отправил любимой в Чистополь. Однако письмо с посвящёнными ей стихами, Софья Антоновна не сохранила. По словам дочери поэта Натальи Сурковой, конверт со стихами был уничтожен ещё в войну. Софья была человеком очень осторожным, мало ли что.

Вот что рассказывала Наталья Суркова: "Папа с мамой прожили вместе 60 лет, и были зациклены только друг на друге. Это была многолетняя семейная идиллия, Папе нужна была мама, которой он позволял абсолютно всё, У нас была домработница, простая русская женщина. На дом приходили косметичка и маникюрша к маме. Папа открывал им дверь и кричал вглубь квартиры "Сонечка, к тебе пришли из общества по борьбе с неумолимой матерью-природой".

 

Возможно, что эти стихи на измятом листке, так бы и остались лежать в семейном архиве Сурковых, если бы вскоре ему не позвонил композитор Константин Листов - автор легендарной "Тачанки". В Москве он был проездом, направлялся на новое место службы, а Сурков к этому времени уже работал в газете "Фронтовая правда". На вопрос композитора, нет ли у Суркова что-нибудь, что положить на музыку, Алексей замялся, но всё-таки сказал, что есть стихи к любимой, из которых вряд ли что-то получится. Тем не менее, Листов попросил показать их ему. Два друга встретились в редакции Фронтовой правды. Композитор долго смотрел на стихотворение и ушёл с помятым листком, так ничего и не сказав. На самом деле он был просто в восторге, от этих очень простых, но берущих за душу стихов. Он был поражён их эмоциональностью и искренностью. По его словам, нужные аккорды были подобраны мгновенно, музыка вполне соответствовала этим лирическим стихам.

Константин Листов

Всего через три дня Листов вернулся в редакцию, попросил у военкоров гитару и самостоятельно исполнил эту песню. Все присутствующие слушали затаив дыхание, а потом попросили композитора не тянуть, и написать мелодию. Фотокор "Фронтовой правды" Михаил Савин, просто вымолил у Суркова, чтобы тот написал ему эти стихи на бумаге, потому что очень хотел спеть эту песню. Михаил Савин был первым, кто исполнил эту композицию. Но записать его было не на что, поэтому оно в данный момент уже не сохранилось ни в каком виде. Но тогда это было очень добрым знаком, говорящим о том, что песня станет популярной. Савин вместе с писателем Евгением Воробьёвым, в надежде на публикацию, отнесли стихи в редакцию "Комсомольской правды". Савин и Воробьёв часто присутствовали на военных творческих вечерах и получили возможность исполнять эту песню.

Композиция, вместе с нотным станом была напечатана в номере "Комсомольской правды" от 25 марта 1942 года. Именно эта дата является официальным Днём рождения песни "В землянке". Песня в короткий срок разошлась по всей стране. Её приняли душой, как на фронте так и в тылу. Её пели везде, солдаты шли под неё в бой. Её исполняли многочисленные военные коллективы, разъезжавшие по фронтам с концертами. С этой песней мы встретили победу. В мае 1945 года "Землянка" исполнялась у стен поверженного Рейхстага. Когда газету с этими стихами увидел Леонид Утёсов, он сказал, что только безнадёжно влюблённый и бескрайне тонко чувствующий человек может написать такие тёплые и искренние стихи. Разумеется, он взял песню в своей репертуар. Была вдохновлена композицией и Лидия Русланова. Она первой дала женскую версию песни. Сегодня это уже раритет. Предлагаю послушать.

Публикация "Землянки в "Комсомольской правде" от 25 марта 1942 года

Конечно, у песни нашлись и недоброжелатели. Советская цензура - это очень жестокая и беспощадная вещь. В чистой и светлой композиции нашли мрачно пессимистический настрой. Суркову предьявили претензии за строчку "А до смерти четыре шага", говорили, что это пропаганда смерти, а советские солдаты должны думать только о победе. Поэта пытались заставить переписать стихотворение, но Сурков категорически отсказался. Тогда песню просто запретили и уничтожили запись в исполнении Лидии Руслановой, не передавали по радио. Запретили петь на выступлениях. Но композиция уже была настолько популярной, что никакие запреты на неё не действовали. Она практически передавалась из уст в уста. Тогда по распоряжению блюстителей фронтовой нравственности в песню были внесены изменения без ведома автора. Естественно, это очень не понравилось ни Суркову, ни солдатам, ни командирам, ни всем тем, кто проходил эту войну. Поэтому недовольных было много.

Впервые на всю страну песня прозвучала в радиоэфире в исполнении певца и фронтовика Михаила Новожихина. В 1946 году Алексею Суркову была присуждена сталинская премия. В числе произведений, за которые поэта наградили столь высокой премией, разумеется, была и "Землянка".

К 100-летию Алексея Суркова в деревне Кашино на месте той легендарной землянки установили памятный знак, на котором высечен нотный стан со словами этой песни. Его установила группа ребят с истринского краеведческого музея. Они всё сделали сами. Собрали конструкцию, сварили каркас, нашли и вырезали ноты и установили памятник на том месте, где были сочинены эти легендарные стихи.

Сегодня у "Землянки" существует несколько тысяч трактовок, а также множество инструментальных версий. Её пели в абсолютно разных жанрах и стилях. В разное время её исполняли Клавдия Шульженко, Юрий Гуляев, Майя Кристалинская, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Владимир Трошин, Геннадий Белов, Алла Пугачёва, Владимир Нечаев, Дмитрий Хворостовский, Тамара Гвердцители, Олег Погудин, Владимир Пресняков, Максим Леонидов, Таисия Повалий, Павел Кашин, Дима Билан, Вячеслав Макаров, Сати Казанова, Александр Шоуа, Елена Ваенга, Джемма Халид, Ярослав Сумишевский, Анастасия Макеева, Екатерина Ковская, Рутгер Гарехт и многие другие. Перечислить всех просто нереально. Она звучит в нескольких советских фильмах. И это даже несмотря на то, что песня почти не исполняется на конкурсах. Она и сегодня очень популярна и актуальна. Она получила и международное признание, исполнялась многими зарубежными певцами. В этой статье послушаем всего несколько каверов.

 

Алексей Сурков

Очень оригинальную версию представил в 2013 году на Поклонке Доминик Джокер. Я совсем не его поклонник, но тогда я был на концерте и мне очень понравилось. Предлагаю послушать.

В 2014 году я впервые услышал эту песню На поклонной горе в исполнении Глеба Матвейчука. Глеб тоже частенько исполняет "Землянку". Давайте вспомним.

Несколько лет назад свою версию песни записал Сергей Трофимов. Композиция не вошла ни в один из альбомов, но в праздничные дни Сергей часто поёт её на сборных концертах. Предлагаю послушать, как она звучала на юбилее победы в 2015 году.

В 2017 году Светлана Сурганова вместе со своим коллективом записала альбом военных песен. На 9 мая она частенько даёт полноценные концерты, состоящие из таких композиций. Разумеется исполняет она и "Землянку". Давайте послушаем версию концерта в краснопресненском парке 9 мая 2015 года.

Ну и загружу ещё одно исполнение. В 2015 году накануне дня победы на Поклонке был большой концерт. "Землянку" там пел Пётр Налич и явно взбодрил публику своим номером.

Сейчас можно определённо сказать, что "Землянка" была оценена по достоинству она была включена в такие представительские поэтические сборники как "Три века русской поэзии" 500 жемчужин всемирной поэзии и "Строфы века". Сейчас она является одной из лучших стихотворных летописей Великой Отечественной войны.

Источник,источник

Фронтовые артистические отряды - это немного особые формирования. Люди которые в них служат, не выходят на поле боя с оружием, не совершают военных подвигов, не лезут в ратные дела. Но своим искусством, своим мастерством, своим настроением, своей непоколебимой верой в победу дарили настроение бойцам. Традиция фронтовых концертных бригад зародилась в годы Первой мировой войны — тогда это были отдельные инициативы театральных трупп. По-настоящему массовым движение стало в 1941 году спустя буквально несколько дней после начала войны и до самого ее конца актеры и музыканты отправлялись на фронт, чтобы выполнять свою работу уже немного в других условиях. В этом материале, мы конечно, вспомним только самых известных певцов. Всех увы, я назвать не смогу. Но это музыка, которая останется с нами на века, и это люди, которые большими буквами вписали своё имя в историю нашей страны.

Любовь Орлова выступает на крыле сбитого немецкого НЕ-111.

Лидия Русланова.

Лидия Андреевна отправилась на фронт в самом начале войны, в июле 1941-го. Она вошла в самую первую артистическую бригаду, которая к тому времени ещё только формировалась. Сколько раз Русланова пела перед бойцами – не сосчитать. Но помогала артистка не только морально. На деньги, заработанные ещё до начала войны, Лидия Русланова самолично приобрела две батареи Катюш". Их отправили на Первый Белорусский фронт. Конечно, была с певицей и другая "Катюша". Без этой песни не обходилось ни одно выступление Руслановой, очень уж любили композицию солдаты и всегда просили спеть о том, как "расцветали яблони и груши". Лидия Андреевна сама вспоминала, что боялась она не войны и не бомбёжек. Ей было неловко выступать в броском наряде, в то время когда её слушатели были в кителях и гимнастёрках. Но ей придавала сил стойкость солдат, которые слушали её будто она выступает в "Колонном зале дома союзов". Офицеры и военачальники в шутку прозвали Русланову "гвардии певицей". 2 мая 1945 года Русланова выступала у стен поверженного Рейхстага, а после концерта расписалась на одной из его колонн. Русланова была награждена Орденом Красной Звезды.

Леонид Утёсов.

Леонида Осиповича Утёсова во время войны прозвали настоящим патриотом, так как в самые тяжёлые для нашей страны годы был с нашими солдатами. Он с самого начала внушал всем оптимизм, неоднократно говорил, что мы всё равно победим, лишь только чуть чуть подождать. Мы знаем, что в 1929 году Леонид Утёсов создал джазовый оркестр, с которым выступал многие десятилетия. А в 1941 году он приехал на фронт вместе со своим оркестром. В первые дни Великой Отечественной войны коллектив Леонида Утёсова подготовил патриотическую программу «Гадам нет пощады».

 

Леонид Утёсов на войне.

Именно в решающие для Отечества годы Леонид Утёсов выступал регулярно на передовой линии фронта борьбы с нацистскими захватчиками и их союзниками. В Сталинграде и других городах - героях с импровизированной сцены Леонид Утёсов давал концерты бойцам и командирам РККА. Коллектив выступал на всех фронтах и на флотах и флотилиях. Заработанные деньги Леонид Осипович направлял в Фонд обороны. За счёт средств Утёсова были введены в строй два боевых самолёта. Певец постоянно выступал в госпиталях для тяжелораненых бойцов и командиров. Он посещал военные заводы, на которых стахановскими темпами изготавливалось оружие для войны. Он всегда интересовался как проходит работа, хватает ли сил, материалов, людских ресурсов. Утёсов в 1942 году был награждён званием Заслуженного артиста РСФСР, а в 1945 году получил медаль "За победу над Германией". А чуть позже он стал Заслуженным деятелем искусств РСФСР, он первым среди артистов эстрады получил звание народного артиста СССР в 1965 году. Утёсов - настоящий пример для подражания тем, кто хочет достойно нести своё творчество стране.

Клавдия Шульженко.

К началу войны Клавдия Ивановна Шульженко была уже достаточно знаменитой певицей. Уроженка Харькова мечтала о сцене с самого детства, а в 22 года дала свой первый в жизни концерт на сцене Мариинского театра в Ленинграде. Именно в Северной столице Шульженко познакомилась со своим будущим супругом, музыкантом Владимиром Коралли. Вместе они создали джазовый ансамбль, с которым и колесили по стране. В июне 1941 года у них был важный концерт в Ереване. Именно там их и застало известие о начале войны. Вместе с ансамблем, они и приехали на фронт. Приведу слова самой Клавдии Шульженко.

"Мы выступали на аэродромах, на железнодорожных платформах, в госпиталях, в цехах заводов, в сараях и палатках, на льду, припорошённом снегом, на Дороге жизни. Концерты часто прерывались вражескими атаками. Наш автобус был изрешечён пулями и осколками. К месту, где предстояло выступать, мы порой пробирались под обстрелом, перебежками. Двое музыкантов наших умерли от голода. Дело было в блокадном Ленинграде — что уж тут подробно рассказывать. Надо спасибо сказать. Не пристало жаловаться тем счастливчикам, кто всё-таки выжил".

Клавдия Шульженко. 1942 год.

Певица сотни раз выступала в госпиталях, отдавала заработанные деньги на лечение раненых. Даже когда пела под бомбёжками, всё равно старалась надевать красивое платье и каблуки. Однажды ей пришлось петь в кузове военного грузовика, и пока туда залезала, сломала каблук и получила травму. Солдаты помогли ей взобраться на передвижную сцену, если её можно так назвать. В это время начался налёт вражеской авиации. Клавдию Ивановну быстро сняли с грузовика, прижали к земле и накрыли шинелью. Когда бомбёжка закончилась, певица велела поставить её обратно в кузов, так как нужно было допеть концерт. Правда выступала она уже босиком. На фронте Шульженко была всеобщей любимицей. Солдаты писали ей письма, дарили цветы, собирали пластинки с её записями. О Шульженко мы чуть подробнее поговорим в статье про историю песни "Синий платочек". Но сейчас послушаем "Давай закурим".

Марк Бернес.

По идее, конечно, Марк Бернес в данный список входить не должен. Потому что он не только не принадлежал ни к каким фронтовым бригадам, не выступал ни с какими коллективами, он по сути на войне и не был. Но рассказывая о песнях войны, не возможно не упомянуть имени этого человека. Удивительное дело, человек вообще не знал нот, не знал сольфеджио, у него не было какого-то мощного голоса, певческий диапазон был даже с жутким перетягом не больше октавы. Он разбил все стереотипы о том, что талантливый человек не может родится в бедной семье, без чемоданов денег, без знакомств и связей. Отец старьёвщик, мать домохозяйка, родители едва умели читать и писать. Бернес не был писанным красавцем, среднего роста, но тем не менее внешность у него довольно приятная и располагающая к себе. Советская актриса Елена Шатрова рассказывала, что когда впервые увидела Бернеса, то ей показалось, что он либо рабочий сцены, либо электрик. На актёра и певца он никак не смахивал.

Когда началась война, на фронт Бернеса не взяли, он продолжил работу в эвакуации. И в 1943 году сыграл свою главную роль в кино. Фильм "Два бойца" - светлая история о страшной войне. Дружба двух солдат, уральца Свинцова и одессита Дзюбы, жестокие бои, несчастная любовь, обычная окопная жизнь и смерть за левым плечом. Режиссёру нужно было добиться того, чтобы хотя бы ненадолго фильм рассеял мрак. И Бернес справился с задачей. Он исполнил песни, которые теперь знает любой россиянин. Отдельно, чуть позже я напишу про историю "Тёмной ночи".

Екатерина Юровская.

Возможно кто-то из Вас знает, что в 20-е, 30-е годы имя Екатерины Юровской не сходило с концертных афиш Москвы. Концерты у неё были постоянными. Юровская - исполнительница старинных русских песен и советских романсов. На фронт она поехала с началом войны, постоянно пела на войне фронтовые песни о дружбе, солдатской верности, о скорой встрече с любимыми. В каждый такой концерт певица включала по просьбе слушателей романсы из довоенного репертуара, которые пользовались не меньшим успехом, чем военные песни. Неоднократно была и в госпиталях, пела перед тружениками тыла. Екатерине Юровской принадлежит самая первая женская трактовка песни "Синий платочек", с самым первым её вариантом текста. Тогда это была просто нежная, трогательная вальсовая песня о любви. Там ни слова не было о лихом сложном времени, и о пулемётчике, который безжалостно лупит врага. Давайте эту версию песни мы и послушаем.

Иван Козловский.

Ещё за 15 лет до начала Великой Отечественной "русский соловей" и "чародей оперы", прозванный так за свой высокий тенор красивейшего тембра, был принят в труппу Большого театра. Однако вскоре началась война, и сцена Большого сменилась на импровизированные концертные площадки в воинских частях. В 1941 году фашисты стояли так близко к Москве, что за два с половиной часа можно было добраться до линии фронта. Вскоре Большой театр начали готовить к эвакуации в Куйбышев. Недолго думая, Иван Козловский вместе с балериной Ольгой Лепешинской отправили телеграмму Сталину: «Просим отпустить на фронт. Они получили разрешение.

 

Иван Козловский на фронте.

В составе концертных бригад Иван Козловский неоднократно выезжал в действующую армию, давал многочисленные концерты в Фонд обороны страны, выступал в госпиталях. Артист пел романсы на крышах автомобилей, исполнял русские и украинские народные песни в землянках. Вместе с Козловским на фронт также выезжал знаменитый бас Большого театра Максим Михайлов, а аккомпанировал им один из скрипачей его оркестра – правда, не на скрипке, а на баяне. Специально для армии Козловский записал несколько радиоконцертов, снялся в знаменитом фильме «Концерт – фронту». Сохранились кадры кинохроники, когда выступление Козловского на войне посетил Маршал Жуков. 1943 году в только что освобождённый Харьков Георгий Константинович вызвал бригаду артистов. В бункере их, голодных, накормили борщом, а потом Иван Семенович Козловский исполнил только что появившуюся песню "Тёмная ночь". Многие люди впервые увидели как всегда суровый, невозмутимый Жуков пустил слезу, а после выступления Козловского расцеловал артиста.

Изабелла Юрьева.

Она считалась королевой цыганского романса. Белая цыганка войны. Изабелла Даниловна Юрьева прославилась тем, что дала 106 концертов в блокадном Ленинграде. Уже на второй день после начала войны певица выступала с концертом на вокзалах и мобилизационных пунктах.
Эта избалованная любовью женщина оказалась на удивление храбрым человеком. Она не боялась обстрелов. Не опасаясь потерять голос, пела в морозы. В блокадном Ленинграде пела даже без микрофона, на открытом воздухе или в неотапливаемых помещениях.
Участвовала в шефских концертах на Карельском и Калининском фронтах.
Особым успехом у солдат пользуются песни из раннего репертуара певицы: "Саша", "Когда падают листья" "В старом саду", "Белая ночь". Сама Юрьева вспоминала, что солдаты очень просили её выступать в красивом платье, а не в военной одежде. На войне устали от гимнастёрок. В то время, когда Юрьева хотела петь советские песни, её просили исполнять романсы. Все же помнили мирную жизнь. Вот кусочек мирной жизни надо было им дать почувствовать. Люди хотели романсы слушать. Так что ей на фронте всего пришлось спеть пару юмористических песен, которые она со временем забыла. Для неё важней был прежде всего благородный романс. Не разухабистый. Потому что сама певица по натуре лирик. сама по натуре лирик. Она любила именно такие романсы - благородные, красивые, неизбитые. Солдатам это и нравилось.

 

Изабелла Юрьева.

Любовь Орлова.

Любовь Орлова не была музыкантом, она была актрисой. Концерты давать не любила. Но в былые времена актеры должны были уметь делать все, что вообще можно сделать на сцене. И, конечно же, она пела и выступала с концертами по всей стране. Невозможно сосчитать, сколько концертов  дала Любовь Петровна во время войны.

 

Она выступала перед красноармейскими частями Закавказского военного округа. Баку, Нахичевань, Гори, Поти, Тбилиси, Ереван, Ленинакан, Новороссийск, Орджоникидзе, Грозный, Краснодар, Сталинград... Выступала перед артиллеристами и моряками, пехотинцами и мотористами, танкистами и летчиками, на береговых батареях, боевых кораблях и военных аэродромах. Не только перед фронтовиками — в тылу: на промышленных предприятиях, в колхозах, совхозах, часто перед ранеными — в госпиталях. Разумеется, Орлову ненавидели фашисты – ходят слухи, что однажды ей передали букет роз с отравленными шипами, после чего у нее началось заражение крови. Сталин поднял на ноги не только советских, но и зарубежных врачей. Свою последнюю роль актриса сыграла в 70 лет, через 30 лет после окончания войны.

Любовь Орлова на фронте.

 

Источник,источник

]]>