10 фильмов Beat Film Festival
Выбор Ксении Рождественской и Алексея Филиппова
6 июня на площадках Москвы и онлайн на «Кинопоиске» стартует Beat Film Festival — главный летний кинофестиваль столицы, отмечающий в этом году свое 15-летие. Рассказываем о самых интересных фильмах программы.
«Ник Кейв и The Birthday Party»
Иэн Уайт, 2023
Фото: Ian White
Фото: Ian White
Диковатый — и ни секунды не развлекательный — трип по постпанк-сцене Мельбурна, Лондона и Берлина конца 1970-х — начала 1980-х годов, история первой группы австралийца Ника Кейва The Birthday Party. Это действительно история группы, а не самого Кейва, как старый голландский док «Чужак в чужой стране» (1987) или недавнее докуфэнтези «20 000 дней на Земле», и самое интересное — наблюдать за тем, что принято называть «групповой динамикой». Даже если она заключается в том, что один из музыкантов ужирается в хлам и забывает, что в какой-то момент должен перестать играть, а у другого — у Кейва, собственно,— на сцене расходятся по шву золотые штаны. Фильм исследует не просто шум и ярость мельбурнского школьного бэнда The Boys Next Door, который потом переименовался в The Birthday Party, поехал завоевывать мир, из чего ничего не вышло, не только историю музыкантов, их зависимостей, взлета, ярости, распада. Режиссер Иэн Уайт окунает зрителя в кипящую — и сегодня с трудом представимую — энергию голодного и нищего постпанка, для которого все едино — давать концерт в отеле «Ритц», откуда музыкантов выгонят через 20 минут, или отменять тур, потому что одного из членов группы посадили на восемь месяцев, или разводить костры для съемок видео, не представляя, можно ли будет этот пожар потушить. Уайт ничего не приукрашивает, не драматизирует, не выстраивает миф, он просто дает прочувствовать бунтарский драйв, прущий из архивных концертных съемок, черно-белых комикс-вставок, сполохов уличных огней. Кейв, вцепившись в микрофон, падает на сцену; кругом, возможно, Бог.
«Кино Годара»
Сирил Лейти, 2022
Фото: 10.7 Production; ARTE
Фото: 10.7 Production; ARTE
Этот стоминутный кинопортрет, в котором жизни и творчеству Годара тесновато, начинается с финальных слов «Книги образов», последней полнометражной работы мэтра: «И даже если ничто не пошло бы так, как мы надеялись, это нимало не изменило бы наших надежд». Французский режиссер Сирил Лейти, несколько лет назад снявший телефильм о Мельвиле, в своем новом фильме, не по-годаровски традиционном, сразу объявляет свою цель: «Обожаете вы его или ненавидите, Годар — легенда, а о том, что он человек, мы почти забыли». Лейти не предлагает полное исследование творчества или личной жизни Годара, но показывает человека, не отворачиваясь от легенды: бунтарь, разобравший кино на винтики и безжалостно выкинувший все лишнее, экспериментатор, классик, философ, левак, влюбленный, мизогин... «Женщин он не любил,— говорит в фильме Маша Мериль.— Боготворил их, да. То есть не любил». От открытий «На последнем дыхании», через философию, политику, растущую ярость, деконструкцию киноязыка — Годар всегда стремился к невозможному, с первого же своего фильма делал то, что было не принято. Эпизоды из годаровских работ смонтированы здесь с архивными и сегодняшними интервью — как с самим Годаром, так и с актерами, которые у него снимались. Лейти дает слово и Марине Влади, и Натали Бай, и исследователям творчества Годара. Кто-то из интервьюируемых предсказуемо говорит, что Годар — это пульс 1960-х. Все так, но он еще и тахикардия 1990-х, аритмия нулевых, сегодняшнее молчание.
«Ненастоящий детектив»
Крис Касик, 2023
Фото: Chris Kasick Company; Low Spark Films
Фото: Chris Kasick Company; Low Spark Films
Эмили Нестор, девушка бойкая, обаятельная и очень любопытная, видит себя двойником Клариссы Стерлинг из «Молчания ягнят». Ее обсессия — авария, произошедшая в 2011 году: погибла двадцатилетняя женщина, и Эмили уверена, что с этим делом что-то не так, а родственники жертвы не сомневаются в том, что произошло убийство. Эмили создает собственный подкаст, чтобы рассказать миру правду. Подкаст становится сверхпопулярным — и неудивительно: пусть у Эмили нет журналистского образования, но она умеет увлечь слушателей. Она встречается с теми, кто что-то знает об этом деле, исследует подробности аварии, ездит на встречи с фанатами, торгует маечками и толстовками с названием подкаста... «Все думают, что хотят знать правду, но она редко им нравится»,— предупреждает она своих слушателей — а надо бы самой об этом подумать. Крис Касик, работавший ассистентом великого Эррола Моррисона (в частности, на «Тумане войны»), говорит, что снял фильм о том, как «рассказчик борется сам с собой, пытаясь сказать правду». Детектив, снятый почти в жанре тру-крайм, попирает все законы жанра: режиссер, используя формальные признаки тру-крайма, снимает свое кино не для того, чтобы узнать правду о давнем деле, а для того, чтобы услышать истерическое счастье в голосе «диванных экспертов», взглянуть на эпоху постправды с высоты птичьего полета, поймать момент, когда подкастер, попрощавшись со своими слушателями, закрывает лицо руками и не знает, что делать дальше.
«Канн: режиссерская версия»
Роджер Пенни, Ричард Бланшар, 2023
Фото: Special Treats Productions
Фото: Special Treats Productions
Британцы Роджер Пенни и Ричард Бланшар хотели снять «маленький док» о том, как устроена и как ведет себя пресса на Каннском фестивале — папарацци, борьба изданий, фотоколлы,— но внезапно выяснили, что «не существует дока об истории Канна. Все уверены, что что-то такое видели, но нет». В результате вместо фильма об устройстве самого важного в мире кинофестиваля у них получился обаятельнейший набор открыток, убедительно доказывающий, что фестиваль — это веселый калейдоскоп, в котором яркость и нарциссизм выкручены на максимум, лучшая в мире площадка для пиара кино, угарная вечеринка, выставка собак и платьев. Фильм дает слово и актерам, и папарацци, и режиссерам, и продюсерам, и главе фестиваля Тьерри Фремо, и всегда поразительной Тильде Суинтон. Леа Сейду, Вим Вендерс, Майк Ли, Жюльетт Бинош, Шон Бейкер — все они в основном говорят одно и то же: Канн — это навсегда, и никакой Netflix им не страшен, Канн — это волшебное чувство единения, Канн — это сборище выпендрежников, Канн освещает нашу жизнь. Для фильма было взято 80 интервью, но, кажется, достаточно было бы показать, как Тарантино танцует на красной дорожке. Фильм быстро пробегает по всем важным эпизодам каннской истории: Годар, Трюффо и их революционно настроенная компания, отменившая Каннский кинофестиваль в 1968-м году. Ларс фон Триер, отмененный после знаменитой пресс-конференции, посвященной «Меланхолии». Разгул коммерции. Вайнштейн. Пандемия. Премия Palm Dog и «Двухнедельник режиссеров». Двенадцатиметровый надувной Шварценеггер в море — он потом сдулся. Хичкок, выпускающий птичек. И цитаты, цитаты — от люмьеровского «У кино нет будущего» до вопроса Кристины Агилеры: «Так где в этом году пройдет Каннский фестиваль?» На этот вопрос авторы, безусловно, ответили.
«Вечеринка на краю света»
Уильям Росс, Тёрнер Росс, 2023
Фото: Department of Motion Pictures, MUBI, XTR
Фото: Department of Motion Pictures, MUBI, XTR
Роуд-муви о семнадцатилетних американцах и их первом лете свободы. После школы пятеро друзей собирают рюкзачки и едут из своего захолустья к океану, за 500 миль, на раздолбанном фургоне. С фургоном придется расстаться, но зато их дружба и тяга к свободе... Любой зритель, смотревший хоть одно роуд-муви, может предположить, что будет дальше. Дорога, пустыня, костры, разговоры, пустые города, ночные поезда. Режиссеры, братья Росс, предлагают неожиданный портрет «поколения Z»: «цифровое поколение» в пустыне ведет себя точно так же, как и все предыдущие. Щенячье обаяние этого нежного фильма не в том, что зритель вспомнит Керуака или Хантера С. Томпсона, а, наоборот, в том, что он вспомнит собственные подростковые пустыни и океаны. Братья Росс, ценители Леса Бланка и Джона Кассаветиса, исследуют взаимоотношения реальности и фикшена: в предыдущем своем парадоке «Разбитый нос, пустые карманы» они собрали в новоорлеанском баре завсегдатаев и попросили их представить, что это последний вечер работы бара. В «Вечеринке на краю света» братья кинули на границу между реальностью и фикшеном пятерых незнакомых друг с другом подростков: их отправили в путь, ничего особо не объясняя и ничего от них не требуя. Единственное, к чему стремятся братья Росс,— дать людям место, время и повод для того, чтобы поговорить. Или помолчать. Иногда из этого рождается кино.
«Copa 71»
Рейчел Рамзи, Джеймс Эрскин, 2023
Фото: Dogwoof Pictures; New Black Films
Фото: Dogwoof Pictures; New Black Films
«Сегодня женский футбол — самая стремительно растущая индустрия»,— говорится в финале фильма — и трудно это не заметить: каждый уважающий себя спортивный гранд может похвастаться командой футболисток. Похожая ситуация была и 100 лет назад, пока спортивные ассоциации во главе с ФИФА не решили, что пинать мяч — неженское дело, бессмысленное и малоприбыльное. Девушкам запретили футбол, но количество желающих играть и смотреть на игру постепенно росло, и вот в Мексике, сразу после ЧМ-1970, решили провести неофициальный чемпионат мира среди женщин. И сделали это — хотя ФИФА запретила использовать свежепостроенные стадионы, а никаких женских сборных и в помине не было. Зато посмотреть на игры Мексики, Аргентины, Франции, Италии, Дании и Англии приходило по 100 тысяч зрителей, а спортсменки демонстрировали силу духа на поле и за его пределами, поддерживая друг друга и общаясь с зеваками. Впрочем, фильм Эрскина и Рамзи — не история успеха, а «разблокированное воспоминание»: первый официальный женский ЧМ прошел ровно через 20 лет, когда вдохновляющий пример Copa 71 постарались забыть, не поддержав столь мощный импульс. Хроника тех матчей напоминает, что у каждого явления, которое мы воспринимаем как должное и обыденное, длинные корни и высокая цена.
«Дарио Ардженто: Паника»
Симоне Скафиди, 2023
Фото: 341Production; Paguro Film
Фото: 341Production; Paguro Film
Экспресс-портрет мастера джалло и одного из самых влиятельных хоррормейкеров мира, снятый в отеле, куда он приехал писать очередной сценарий. Режиссер Симоне Скафиди сам начинал с ужасов и провокационных сюжетов в исторических декорациях, прежде чем взялся за исследование национального хоррора на примере великих («Фульчи как фальшивка»). В «Панике» он предлагает зрителям незамысловатую игру — увидеть фирменный саспенс Ардженто в повседневности — и периодически монтирует виды леса, города и гостиничного интерьера с кадрами из его фильмов. Затея не вполне удается, как минимум в силу краткости свидания с героем фильма. Вдобавок красочные рассказы о юности, синефильстве и внезапных находках быстро перевешивают наивные рифмы жутковатых окон и коридоров в кино самого Ардженто — с теми, что Скафиди замечает в ходе интервью. «Паника» вообще более всего интересна не в той части, где говорят в кадре (коллеги и близкие Ардженто в основном превозносят), а закадровыми подробностями режиссерского пути, когда «мастер ужасов» предстает невротиком, заботливым отцом, эрудитом или борцом с телевизионной цензурой, задушившей под конец XX века всю самобытность итальянского жанрового кино.
«Варда навсегда»
Пьер-Анри Жибер, 2023
Фото: ARTE; Cine Tamaris
Фото: ARTE; Cine Tamaris
Фото: ARTE; Cine Tamaris
Документальный фильм об Аньес Варда — задача нетривиальная: «бабушка» французской новой волны сама и о себе сняла столько неигрового материала, что, как сообщает закадровый голос Луи Гарреля, полностью контролировала фамильную мифологию. Однако исследователю кино Пьер-Анри Жиберу, почти каждый год снимающему по портрету (Жак Одьяр, Даниель Дарьё, Луис Бунюэль, Анри-Жорж Клузо), удалось добавить к автопортрету постановщицы несколько штрихов. Фильм Жибера будет особенно интересен тем, кто застал только поздний, добродушный медиаобраз Варда. Жибер, как и подобает исследователю, начинает сначала: от буржуазного детства под именем Арлетт и первых проявлений бунта до дебюта в кино и «Клео от 5 до 7», предвосхитившей nouvelle vague, от не такого уж сказочного романа с Жаком Деми и коротких доков о женщинах, «Черных пантерах» и Кубе до превращения собственной жизни в искусство. К счастью, он избегает соблазна добавить какие-то визуальные изыски в и без того богатую на события и образы биографию своей героини. Подход в случае с Варда закономерный: бессмысленно было бы соревноваться с героиней в том, что касается метких наблюдений за неприглядными и поэтическими свойствами действительности. Этот же талант позволял ей не только самостоятельно освоить фото- и киносъемку, но и снимать за гроши, адаптироваться к переменам, маскировать собственные слабости и непростой характер.
«Двадцать лет со Смешариками»
Станислав Ставинов, Анастасия Ставинова, 2023
Фото: Станислав Ставинов, Анастасия Ставинова-Васильева
Фото: Станислав Ставинов, Анастасия Ставинова-Васильева
Бойкая хроника большого анимационного взрыва, где показаны и все этапы производства, и (пунктирно) зарождение отечественной мультиндустрии, и, конечно, внутренняя кухня: от поиска идей до их бесконечной интерпретации (сценаристом, режиссером, аниматорами, композиторами). Как и все, что связано со Смешариками, юбилейный док ориентирован на самого широкого зрителя, и фильм вполне может стать зрительским хитом — так живо и человечно в нем рассказывается о регулярном сотворении маленького мира со своими законами и мифологией. Задним числом история «Смешариков» выглядит, пожалуй, чересчур сказочно, если не фэнтезийно: сквозным сюжетом становится работа над многострадальным эпизодом, где герои попадают в мир меча и магии. Рецепт волшебства, правда, каждый может вынести самостоятельно: если не смелые (в том числе коммерческие) идеи или необычайно даровитая команда во главе с ныне покойным худруком Анатолием Прохоровым, то емкие и остроумные сюжеты, а может, гениальная в своей простоте мысль, что без поисков внешнего врага мы можем обратить взор к космосу, который содержится в каждом человеке. Или в смешарике.
«Вечный ты»
Ганс Блок, Мориц Ризевик, 2024
Фото: DOCMINE Productions; Gebrueder Beetz Filmproduktion
Фото: DOCMINE Productions; Gebrueder Beetz Filmproduktion
Шесть лет назад тандем Блока и Ризевика посвятил фильм «Чистильщики», показанный на Sundance и победивший на ММКФ, вопросу «бессмертия» информации в интернете — бесконечном пространстве, которое, по уверениям пользователей, «все помнит». Их новая работа, снятая на фоне небывалого прогресса ИИ,— уже про «вечную» жизнь человека, которого технологии могут синтезировать, основываясь на текстовых, визуальных и аудиоданных. Затрагивая тему этичности и контролируемости ноу-хау, дуэт подходит к ней с точки зрения «индустрии смерти», где многочисленные стартапы предлагают пообщаться с покойными родственниками — в формате чата или даже через VR-очки с оцифрованным аватаром. Представляя различные точки зрения — от разработчиков, юристов и спецов по этике до набожных и не очень пользователей в США и Корее,— Ризевик с Блоком избегают интонации «Черного зеркала»: это полилог, в котором предлагается (возможно, запоздало) не спешить с новой игрушкой, а изучить получше и ее, и потребности людей. Даже среди программистов нет единства мнений в вопросе о возможных последствиях: для одних это способ презреть смерть, у других находятся свои красные линии — когда дело касается, например, детей. Наконец, насущным становится вопрос: кому эти цифровые «мы» будут принадлежать? Не потеряет ли человечество право на покой?
Полное расписание сеансов — на сайте фестиваля.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram