ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004. С. 87–93 87 ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД 1198–1204 ГГ. В ТРУДАХ СОВЕТСКИХ ИСТОРИКОВ 1930-КОНЦА 1940-Х ГГ.
Copyright c 2004, Д. Н. Мурзенков Д. Н. Мурзенков аспирант Республиканского гуманитарного института Санкт-Петербургского государственного университета Научный руководитель д. ист. н., проф. М. Ю. Крапивин Denis N. Murzenkov В статье предлагается рассмотрение некоторых вопросов, касающихся советской историографии крестовых походов в 1930-х– конце 1940-х гг. Прослеживается влияние марксистского подхода в трудах советских исследователей, посвященных изучению крестовых походов на Восток, а в частности Четвертого крестового похода 1198–1204 гг., — Г. Н. Лозовика, С. И. Архангельского, О. Л. Вайнштейна, И. Ивашина, М. В. Левченко, А. Д. Эпштейна, В. В. Стоклицкой-Терешкович, М. А. Заборова и др. The Fourth crusade 1198–1204 in soviet historians’ studies 1930-end of 1940 The article deals with some questions of crusades concerning the Soviet historiography in 1930– end of 1940s . The Influence of the marxist approach in works of Soviet scientists of the 1930 – 1940s studying crusades to the East, and in particular the Fourth crusade of 1198–1204 — G. N. Lozovik, S. I. Arhangelsky, O. L. Weinstein, I. Ivashin, M. V. Levchenko, A. D. Epstein, V. V. Stoklitskaja-Tereshkovich, M. A. Zaborov is traced 13 апреля 2004 г. исполнилось 800 лет со дня взятия участниками Четвертого крестового похода столицы христианской Византии — Константинополя, а 9 мая 2005 г. исполнится 800 лет со дня основания в завоеванном городе Латинской империи. За многие годы изучения указанных событий в контексте истории крестовых походов учеными были рассмотрены и проанализированы различные аспекты, повлиявшие на течение и исход крестоносной экспедиции 1198– 1204 гг. Фундамент в научном подходе к изучению истории крестовых походов был заложен историками Франции, Германии и Англии в период со второй половины XIX в. до Первой мировой войны. С новой силой исследование истории крестовых походов продолжилось с 1940–1950-х гг., при значительном вкладе историков разных стран, и продолжается по сей день1 . В России изучение крестовых походов берет свое начало во второй половине XIX в. и связано с именами выдающихся отечественных историков Ф. И. Успенского, В. Г. Васильевского, Ф. Я. Фортинского и др.2 Исследования в направлениях, обозначенных учеными
старой школы продолжались и после Октябрьской революции 1917 г. Однако начиная с 1920-х гг., отечественная историческая наука начала претерпевать существенные изменения, связанные с ее постановкой на поле идеологической борьбы советского государ- ства. В это время утверждалась обособленность социально-экономической истории от истории культуры. Занятия историей религии, монашества, папства, духовной жизни в целом (то есть тем, что было неразрывно связано с изучением крестовых походов), с точки зрения официальной идеологии, были заведомо ненужными и вредными3. С 1930-х г. подобное отношение начинает заметно сказываться на изучении крестовых походов4. В представленной статье прослеживается влияние марксистского подхода в трудах советских ученых 1930–1940-х гг., посвященных изучению крестовых походов на Восток, а в частности Четвертого крестового похода 1198– 1204 гг. — Г. Н. Лозовика, С. И. Архангельского, О. Л. Вайнштейна, И. Ивашина, М. В. Левченко, А. Д. Эпштейна, В. В. Стоклицкой-Терешкович, М. А. Заборова и др. Четвертый крестовый поход вызывал особый интерес у отечественных историков (собственно, наиболее пристальному рассмотрению в отечественной историографии подвергались Первый и Четвертый крестовые походы). Однако отдельных исследований по отечественной историографии Четвертого крестового похода не проводилось. Ряд вопросов историографии крестовых походов был изложен в работах М. А. Заборова. Он стремился выявить отношение историка к крестовым походам в целом и не под-
Copyright c 2004 ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ Д. Н. МУРЗЕНКОВ 88 вергал подробному разбору взгляды того или иного ученого на Четвертый крестовый поход, за исключением тех случаев, когда исследуемое сочинение имело узкую направленность и было посвящено истории Четвертого крестового похода. За все время изучения крестового похода 1198–1204 гг. одним из главнейших вопросов, встававших перед исследователями, являлся вопрос о причинах смены направления похода с Египта на Византию. Именно вокруг этой проблемы строились различные теории и умозаключения. Основные споры происходили во второй половине XIX – начале XX вв. (наиболее подробно можно ознакомиться с ними в работах П. Митрофанова5 и М. А. Заборова6). Итак, 1930-е г. характеризовались первыми попытками советских историков в применении марксистского подхода к изучению крестовых походов, что выражалось прежде всего в проявлении интереса к социально-экономическим основам крестоносного движения, его происхождению и характеру. Подобное отношение вполне укладывалось в русло молодой марксистской историографии, предпочитавшей историю классовой борьбы и аграрную тематику. Немалую роль в изображении крестоносных экспедиций играла антирелигиозная пропаганда. Спровоцировала появление работ по истории крестовых походов и антисоветская политика папства. В 1930 г. папа Пий XI выступил с призывом к
крестовому походу против СССР, который использовался для начала антисоветских кампаний во многих странах7 . Вслед за этим призывом в СССР вышла книга Г. Н. Лозовика
Крестовые походы как программа универсальной папской теократии (М., 1931). Сочинение предназначалось в основном для антирелигиозной пропаганды и было издано Центральным советом Союза воинствующих безбожников. Автор сделал акцент на роли и инициативе папства в организации крестовых походов, вытекавших из
универсальной программы папской курии, то есть из стремления восстановить единство католической и греко-православной церквей. Экономической подоплекой этой программы являлась забота папства об увеличении своих доходов8. Исходя из этих представлений, Четвертый крестовый поход, занимающий важное место в работе, изображался Г. Н. Лозовиком как первоначально направленный против Византийской империи. Инициативу похода Г. Н. Лозовик приписывал в равной мере папству и торговому капиталу городских республик Италии9. Он начинал краткое изложение событий похода с описания положения в Византии конца XII в., заостряя внимание на торговых интересах итальянских республик в Восточной империи и отношениях Византии и папства в период с 1170-х г. Книга не была лишена фактических ошибок и страдала некоторым схематизмом. Автор пытался показать крестовые походы в целом, и Четвертый в частВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : ности, преимущественно в разоблачительном плане и именно с этим прежде всего были связаны недочеты работы Г. Н. Лозовика. В разработку проблем истории Четвертого крестового похода и его последствий это сочинение внесло мало нового. Главным ее результатом для отечественной историографии событий 1198–1204 гг. явилось представление роли Иннокентия III в ином свете, нежели это было принято ранее в русской исторической литературе10, а также более пристальное внимание к экономическим и социальным предпосылкам похода.
Крестовые походы как программа универсальной папской теократии Г. Н. Лозовика играла важную роль в становлении взглядов исторического материализма на крестовые походы в молодой советской исторической науке. Она намечала пути, по которым могли идти советские исследователи в изучении крестовых походов, не опасаясь противодействия со стороны властей. Следование социально-экономическим основам в изучении крестовых походов с 1930-х гг. являлось главной задачей историков; рассмотрение религиозных вопросов велось преимущественно с точки зрения атеистической пропаганды. При этом советские историки до конца 1940-х гг. ограничивались переосмыслением и новым истолкованием материалов, накопившихся в старой историографии11. Одним из примеров служит брошюра выдающегося советского англоведа С. И. Архангельского
Крестовые походы12. С. И. Архангельский активно занимался педагогической деятельностью в Горьковском педагогическом институте, и его книга предназначалась, прежде всего, учителям13 . С. И. Архангельский, очевидно, не ставил перед собой цели исчерпывающего и основательного исследования. Он всего лишь кратко описал основные положения истории крестоносного движения, не избежав при этом некоторых фактических ошибок. Несколько страниц очерка были уделены истории Четвертого крестового похода и последовавших за ним событий. В отличие от Г. Н. Лозовика, С. И. Архангельский не заострял внимание на роли Иннокентия III, к тому же он говорил о походе, как первоначально намечавшемся папой против мусульман, а затем перешедшем в сферу интересов Венеции, которая использовала крестоносцев для нанесения удара по своим торговым соперникам и по Византии14, при этом начало похода автор относил к 1202 г. (времени отплытия крестоносцев из Венеции на Задар). В постановке проблем истории Латинской империи в книге С. И. Архангельского был один существенный, отмеченный в свое время М. А. Заборовым15, положительный момент: автор ставил вопрос о
социальных последствиях завоевания западными феодалами Балканского полуострова. Он видел их в том, что
на византийский феодализм наслаивался феодализм западноевропейский16. Такой подход к вопросу о результатах латинского завоевания Византии, не СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004 Д. Н. МУРЗЕНКОВ ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : разработанный автором окончательно, намечал перспективы для дальнейшей исследовательской работы в русле марксистского подхода к историческому процессу. Помимо отдельных публикаций, рассмотрение некоторых вопросов истории крестовых походов находило свое отражение в лекционных курсах советских медиевистов. Один из таких курсов вел выдающийся советский историк, профессор Ленинградского государственного университета О. Л. Вайнштейн17 . Свои лекции О. Л. Вайнштейн предварял разбором
буржуазной историографии, отмечая все ее плюсы и минусы и, естественно, утверждая ее полную несовместимость с марксистской точкой зрения на сущность крестовых походов. Таким образом, в несколько завуалированном виде О. Л. Вайнштейн описывал слушателям религиозные и политические предпосылки походов, основное внимание при этом уделяя социальноэкономическим факторам. Одной из отправных точек при изложении истории Четвертого крестового похода О. Л. Вайнштейн считал изменения в экономической и социальной жизни средневековья к концу XII в., прежде всего развитие торговли и рост городов.
Экономические перемены, по мнению историка
не могли не наложить отпечатка на отношение людей к самой идее крестовых походов18. Говоря о деятельности Иннокентия III по организации новой крестоносной экспедиции, О. Л. Вайнштейн отмечал не только желание папы при помощи похода поднять и укрепить авторитет папства, но и целый ряд сложных политических соображений, которые не могли не оказать решающего влияния на организацию нового крестового похода и на его дальнейшее развитие. Лектор говорил также о совокупности интересов Венеции и Германии, которые, будучи связанными с целым рядом политических интриг, предшествовавших походу, направили крестоносцев на Константинополь. В построении своих лекций историк активно использовал выводы
буржуазных исследователей конца XIX– начала XX в., местами сочетая их с положениями, характерными для молодой марксистской историографии. В связи с этим лекции О. Л. Вайнштейна не были лишены некоторых противоречий. Отдавая дань марксистскому подходу, О. Л. Вайнштейн безосновательно говорил о значительном участии в Четвертом крестовом походе феодальных низов и крестьянской массы. Данный вывод был основан на том, что проповедь похода велась простыми священниками и прежде всего среди низов19. Вместе с тем основная роль в походе отводилась интригам
верхов. В целом сведения, приводимые О. Л. Вайнштейном о Четвертом крестовом походе были основаны не столько на знании источников, сколько на переработке литературы
идеалистического толка — Ф. И. Успенского, О. А. Добиаш-Рождественской, 89 А. А. Васильева, Б. Куглера и др. Это вполне можно понять, учитывая, что история крестовых походов давалась О. Л. Вайнштейном в общем курсе истории средних веков и он не являлся специалистом в области изучения крестоносной экспансии на Восток. Однако работы О. Л. Вайнштейна, Г. Н. Лозовика и С. И. Архангельского дают вполне определенное представление о том, каким образом происходила трансформация прежних взглядов на крестовые походы в целом и Четвертый в частности. Здесь следует отметить пристальное внимание советских историков к социально-экономическим предпосылкам похода, прежде всего в Западной Европе, а потом уже в Византии; игнорирование роли чисто религиозных противоречий в отношениях греков и латинян как до, так и во время Латинской империи; внедрение понятий византийского и западноевропейского феодализма, их особенностей и др. В 1938 г. вышла работа, которая, в некотором роде, определила дальнейшее отношение советских историков к изложению событий Четвертого крестового похода и его результатов. Речь идет об издании записок К. Маркса —
Хронологические выписки от 91 г. приблизительно до 1320 г.20. Выписки были сделаны К. Марксом после 1870 г. по разным, зачастую не указанным изданиям. Для современных историков-медиевистов и византинистов они практического значения не имеют, так как эти записи являются всего лишь конспектом. Для историков же 1930–1970-х гг. они явились не столько фундаментом, сколько опорой, благодаря которой можно было обосновать и идеологически подкрепить выбор той или иной темы. В ходе конспективного изложения событий средневековья некоторое место К. Маркс уделил Четвертому крестовому походу. Поворот на Константинополь, по мнению К. Маркса явился главным образом результатом деятельности Энрико Дандоло, использовавшим предложения царевича Алексея для выполнения своего
давно задуманного плана против Алексея III и Греческой империи21. В своих заметках К. Маркс представлял
крестоносных болванов всего лишь орудием в руках
торгашей — венецианцев. Схематичное изложение событий похода не учитывало многих факторов и, так как оно было написано задолго до его издания в 1938 г., то естественно не содержало в себе важных выводов историков конца XIX – начала XX в., хотя в общих чертах события излагались верно. Данное издание обильно цитировалось советскими историками при изложении событий Четвертого крестового похода и его результатов, однако зачастую (в основном уже в 50–60-е гг.) чисто формально, чтобы продемонстрировать выполнение идеологических установок партии. В 1940 г. вышла статья И. Ивашина
Крестовые походы22, задачей которой являлось сжатое изложение фактов из истории походов. Го- ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004 Д. Н. МУРЗЕНКОВ 90 воря о причинах четвертой крестоносной экспедиции, он называл, пользуясь, вероятно, выражением Ф. И. Успенского23,
душой и вдохновителем Четвертого крестового похода, в его начальный период, Иннокентия III, а главной первоначальной целью похода — разрушение могущества мусульман в Египте24. Основную же роль в отклонении крестоносцев от цели автор в соответствии с традициями дореволюционной историографии приписывал Венеции. Некоторые приведенные И. Ивашиным выводы о роли Энрико Дандоло и Венеции наводят на мысль о том, что автором были задействованы
Хронологические выписки К. Маркса. Статья не имела сколько-нибудь самостоятельного значения и заключала в себе некоторые ошибки. Многие события были изображены (скорее всего, для краткости) слишком упрощенно. В том же 1940 г. вышло пособие советского историка М. В. Левченко
История Византии25, которое представляло собой попытку дать систематический марксистский очерк истории Византии, начиная с последних лет Римской империи и кончая гибелью Византии в 1453 г. О Четвертом крестовом походе рассказывалось в главе
Византия и крестовые походы, в следующей же главе автор уделял внимание Латинской и Никейской империям. Говоря о предпосылках похода против Византии, автор отмечал такие факторы, как религиозная вражда латинян к грекам, ненависть, которую питали к Византии крестоносцы, объяснявшие свои неудачи коварным предательством греков, а также
алчное желание ограбить накопленные веками богатства Константинополя26. Помимо этого, одним из наиболее важных обстоятельств, способствовавших направлению похода на Константинополь, автор называл внутреннее разложение Византии. Благодаря указанным причинам, на Западе допускалась возможность разрушения Восточной империи для будущей успешной борьбы с турками, а венецианские политики и, прежде всего, дож Венеции пришли, по мнению М. В. Левченко, к выводу, что лучшим способом поднять политическое и экономическое могущество Венеции явится завоевание распадающейся Византийской империи27. Осуществлению этих планов Венеции способствовали события 1198– 1202 гг. — призыв к новому крестовому походу, бегство царевича Алексея и др. Автор вслед за положениями К. Маркса говорил о Четвертом крестовом походе, как о
торговой операции, задуманной Энрико Дандоло, при этом он делал примечание, что среди буржуазных историков не было единого мнения на счет того, был ли поход с самого начала задуман против Византии или конечное направление было обусловлено рядом случайностей. Но несомненным для М. В. Левченко являлось то, что дож твердо рассчитывал с самого начала держать собравшихся в Венеции крестоносцев в своих руках и направить их против Византии. Поддержку ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : своих планов Дандоло нашел у Филиппа Швабского. Говоря о событиях, последовавших за взятием Константинополя, автор основную роль в подготовке восстания против латинян во Фракии в 1205 г. приписывал греческому населению захваченных областей, а не организаторской деятельности в этом направлении болгарского царя Калояна, как это было представлено Ф. И. Успенским и др. Можно заключить, что М. В. Левченко, как и его предшественники — представители марксистской историографии, делал попытку в переосмыслении сведений почерпнутых в трудах, по большей части,
буржуазных историков (Ф. И. Успенский, Ш. Диль и др.), и частично в источниках (из которых привлечены Н. Хониат, Ж. де Виллардуэн и др.), в духе представлений марксизма. При этом на первый план выдвигались меркантильные интересы Венеции и политические интриги Филиппа Швабского. Основной вывод в отношении Четвертого крестового похода заключался в признании его прежде всего
разбойничьим и грабительским актом28 . В 1939 г. вышел первый том
Хрестоматии по истории средних веков где была представлена серия документальных отрывков по истории кресПо большей части здесь востовых походов29. производились документы, изданные в свое время М. М. Стасюлевичем30 . Публикация преследовала непосредственно педагогические цели и была приспособлена к нуждам преподавания истории средних веков31. Вскоре после опубликования
Хрестоматии вышла
Книга для чтения по истории средних веков под редакцией С. Д. Сказкина. Сюда вошла статья
Четвертый крестовый поход и Венецианская республика А. Д. Эпштейна32. Данное произведение являлось первым в советской историографии (не считая работ А. А. Васильева33) отдельным трудом по истории Четвертого крестового похода. В статье присутствовал значительный элемент авторского вымысла, и носила она скорее полубеллетрестический, а не научный характер. Автором преподносился художественно оформленный пересказ первоисточников (например, посольство крестоносцев в Венецию описывалось по Ж. де Виллардуэну), но при этом описания содержали в себе ряд отступлений от действительных фактов34 . Главной задачей А. Д. Эпштейна являлось преподнесение негативного образа крестоносцев и венецианцев — невежественных, грубых и своекорыстных завоевателей. Папа Иннокентий III был представлен здесь как принципиальный и последовательный противник всех проектов отклонения крестоносцев от цели (что в то время все еще не было подвергнуто основательной критике советскими историками, если не считать поверхностной работы Г. Н. Лозовика). Наиболее ярко автор, опираясь на цитаты из записей К. Маркса, вырисовывает в очерке образ Энрико Дандоло как главного СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004 Д. Н. МУРЗЕНКОВ ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : зачинщика поворота на Византию, одним из мотивов которого была, по ошибочному представлению А. Д. Эпштейна, личная месть дожа за якобы ослепление его византийцами35. Статья А. Д. Эпштейна закрепляла в себе общие выводы и положения марксистского подхода к истории Четвертого крестового похода, которые выдвигались советскими историками в период 30-х годов, но так же как и предшествовавшие ей работы не давала полного представления обо всех сторонах истории Четвертого крестового похода. Начиная с середины 40-х годов изучение крестовых походов советскими историками получило дальнейшее развитие36, что происходило в прямой связи с общим развитием марксистской медиевистики37. С этого времени в произведениях, посвященных истории крестовых походов, большое внимание стало уделяться истории международной политики в связи с развитием крестоносного движения. Помимо социально-экономических причин крестовых походов советские историки начинают подробнее рассматривать их политические мотивы. Довольно ярко это было выражено в трудах профессора Московского государственного университета В. В. Стоклицкой-Терешкович. В 1944 году вышла ее статья
Борьба между западноевропейскими государствами за преобладание на Средиземном море в эпоху крестовых походов (с конца XI до конца XIII вв.)38. Здесь В. В. Стоклицкая-Терешкович ставила агрессию крестоносцев в тесную связь с ростом левантийской торговли и вместе с тем подчеркивала значение крестовых походов в международных отношениях, в обострении противоречий между Западом и Востоком в бассейне Средиземного моря. Автор статьи говорила об исчезновении
религиозной струи в крестовых походах к концу XII в. И Четвертый крестовый поход прежде всего был связан со сложной сетью международных отношений, он
подвел итоги вековому антагонизму, проявлявшемуся между Западной Европой и Византией в сфере восточной политики39. Из результатов похода автором выделялось получение Венецией исключительных торговых выгод при образовании Латинской империи. В частности, В. В. Стоклицкая-Терешкович писала о том, что
благодаря приближению венецианцев к рынкам левантийской торговли объем их торговых операций значительно расширился40. Цель работы В. В. Стоклицкой-Терешкович заключалась лишь в постановке вопроса о борьбе за преобладание в средиземноморском регионе различных политических сил, и она осветила только некоторые ее ключевые моменты. Тем не менее, эта работа послужила довольно важной вехой в разработке путей будущего изучения советскими историками крестовых походов. Такой же линии В. В. СтоклицкаяТерешкович придерживалась в статье
Международные отношения в Западной Европе в эпоху крестовых походов (XII–XIII вв.)41, а также в ряде других 91 статей42 . Говоря о крестовом походе 1198–1204 гг. она отмечает, что
понять его можно только исходя из международной обстановки, сложившейся накануне его, причем сверх того нужно еще учесть внутреннее состояние Византии43. В трудах В. В. Стоклицкой-Терешкович наблюдается более ярко выраженный научный, по сравнению с предыдущими работами 1930-х гг., подход к истории крестовых походов. Таким образом, поставленные ею вопросы имели большое значение для дальнейшего развития советской научно объективной историографии крестовых походов. Отметим, что многие выводы В. В. СтоклицкойТерешкович основывались на работах русских историков конца XIX– начала XX в., и прежде всего, как было замечено О. Л. Вайнштейном, на ряде идей учителей В. В. Стоклицкой-Терешкович — медиевистов Д. Н. Егорова и А. Н. Савина44 . Первая работа, поддерживавшая взгляды В. В. Стоклицкой-Терешкович принадлежала ее ученику, выдающемуся медиевисту, специалисту по истории крестовых походов, — М. А. Заборову45. Его кандидатская диссертация
Союз двух Филиппов (из истории франко-германских отношений в 1198–1208 годах46 явилась довольно ярко выраженным воплощением установок В. В. Стоклицкой-Терешкович. Работа косвенно затрагивала историю Четвертого крестового похода. При изучении вопросов, связанных с походом, М. А. Заборов затрагивал обстоятельства избрания Бонифация Монферратского главой похода, которые, по мнению автора, заключались в содействии этому избранию французского короля Филиппа II Августа. М. А. Заборов пришел к такому выводу путем сопоставления данных трех хроник —
Деяний Иннокентия III, итальянской хроники Созомена из Пистории и Морейской хроники. Из этого сопоставления вытекало, что бароны-крестоносцы избрали Бонифация Монферратского по указанию Филиппа II Августа. При этом автор, на основании имевшихся в его распоряжении источников не смог с полной достоверностью определить была ли эта рекомендация согласована с Филиппом Швабским, для которого фигура Бонифация Монферратского являлась весьма желательной с точки зрения осуществления его планов относительно византийского престола. Решение этого вопроса в положительном смысле было, с точки зрения автора, вполне вероятным47. Первая попытка М. А. Заборова в решении одной из политических предпосылок Четвертого крестового похода не была полностью завершена и обоснована, однако этот шаг в направлении пристального изучения политических интриг и переплетений, приведших к повороту похода на Константинополь, был довольно значимым для советской историографии Четвертого крестового похода. К тому же работа М. А. Заборова основывалась на пристальном изучении и сопоставлении данных различных источ- ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004 Д. Н. МУРЗЕНКОВ 92 ников и исследований, что также было показателем того, что советская историческая наука в изучении крестовых походов начала приобретать более четкие научные очертания по сравнению с 1930-ми годами. В дальнейшем, начиная с 1950-х г., М. А. Заборов сосредоточил свое внимание на изучении истории крестовых походов, и на протяжении всей своей научной деятельности наибольшее внимание уделял крестоносной экспедиции 1198–1204 гг. К 1950-м гг. основные принципы и подходы к изучению истории крестовых походов советскими историками (с учетом идеологических установок и критического переосмысления
буржуазной литературы, а также пристального изучения источников) были сформированы и с успехом применялись в работах М. А. Заборова, К. Н. Юзбашяна, Н. П. Соколова и др. Подводя итоги рассмотрению советской историографии крестовых походов в указанный период, следует еще раз отметить, что в 1930-е гг. предпринимаются первые попытки советских историков дать марксистское толкование истории событий конца XI–XIII вв. При этом в 30-е годы наблюдался повышенный интерес преимущественно к социальноэкономическим предпосылкам похода, и изложение событий давалось по переосмысленным исследованиям историков
идеалистического направления (без пристального изучения источников). К концу 1940-х годов ситуация изменилась: на первое место вышло изучение политических причин походов (в сопоставлении с социально-экономическими мотивами), которые предлагалось рассматривать как результат международных отношений того времени (что было предложено еще Ф. И. Успенским), и основывать свои выводы прежде всего на критическом разборе источников и исследований. Примечания  $. Изучение крестовых походов // История крестовых походов / Под. ред. Дж. Райли-Смита. М., 1998. С. 7–22.; ConstableG. The historiography of the Crusades // The Crusades from the Perspective of Byzantium and the muslim world / Ed. by A. E. Laiou and R. P. Mottahedeh. Washington, D. C. 2001. P. 1–22. 2 См.: &  . . Историография крестовых походов. М., 1971; &  . . Крестовые походы в работах русских историков нач. XX в. // ВВ. 1964. Т. XXV. С. 121–142.; &  . . Крестовые походы в русской буржуазной историографии // ВВ. 1951. Т. VI. С. 171– 190; &  . . Крестовые походы в русской историографии первой половины XIX в. // ВВ. 1962. Т. XXI. С. 183–197; &  . . Крестовые походы в русской историографии последней трети XIX в. // ВВ. 1963. Т. XXII. С. 227–259. 3 - . . . История историка. М., 2004. С. 18–19.;  . !. Из истории советской медиевистики (к постановке проблемы) // Басовская Н. И. Цель истории — история: Сб. статей. М., 2002. С. 44–47. 4 &  . . Советская историография крестовых походов // СВ. 1964. № 25. С. 272–282.; &  . . 1 ;(- ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : Советская историография крестовых походов (30-е годы) // ЕМИРА. М.; Л., 1964. Т. 7. С. 301–317.  @ . Изменение в направлении четвертого крестового похода // ВВ. Т. 4. 1897. С. 461–523. &  . . Крестовые походы. М., 1956. С. 179–188. 3(  . . Краткие очерки истории папства. М., 1952. С. 28–29. &  . . Советская историография крестовых походов (30-е годы). С. 302–306. ' -. . Крестовые походы как программа универсальной папской теократии. М., 1931. С. 41. Иннокентий III признавался главным и единственным инициатором похода, однако вину за смену направления похода в большинстве случаев приписывали Венеции. См. напр. 0"(2. !. Византия и крестоносцы. Завоевание латинянами Константинополя. Одесса., 1892.; - . !. Расцвет западной теократии. Иннокентий III. М., 1916 и др. &  . . Советская историография крестовых походов (30-е годы). С. 311.   ( . !. Крестовые походы. В помощь учителю. Горький., 1936. # !. ., 5  Q. . Сергей Иванович Архангельский // Портреты историков: Время и судьбы. В 2 т. Т. 2. Всеобщая история. М.; Иерусалим, 2000. С. 190–192. Там же. С. 16. &  . . Советская историография крестовых походов (30-е годы). С. 312.   ( . !. Указ. Соч. С. 18. (%(
. . Лекция 18–19: История крестовых походов // Средние века. Лекции проф. О. Л. Вайнштейна. Л., 1936. (Литографированный курс). (%(
. . Лекция 19... С. 4. Там же. С. 6. Архив Маркса и Энгельса / под ред. В. Адоратского. Л.,1938. Т. 5.   #. Указ. Соч. С. 194. !% !. Крестовые походы // Исторический журнал. 1940. № 2. С. 97–110. Ср.: 0"( 2. !. История крестовых походов. СПб., 2000. С. 194. !% !. Указ. Соч. С. 104. . . . История Византии. Краткий очерк. М.-Л., 1940. Там же. С. 224. Там же. С. 224. Там же. С. 229. Хрестоматия по истории средних веков. Пособие для преподавателей средней школы / Под ред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. М.,1939. Т. 1. С. 236–278. 4. . . История средних веков в её писателях и исследованиях новейших учёных. СПб., 1865. &  . . Советская историография крестовых походов (30-е годы). С. 313–315. Q"%( . . Четвёртый крестовый поход и Венецианская республика // Книга для чтения по истории средних веков / под ред. С. Д. Сказкина. М., 1940. Ч. 1. Раннее средневековье. С. 190–215.; 2-е издание: М., 1948. С. 158–183.  . . Византия и крестоносцы: эпоха Комнинов (1081–1185) и Ангелов (1185–1204). Пг., 1923.;  . . Латинское владычество на востоке. Эпоха Никейской и Латинской империй (1204–1261 гг.). Пг., 1923. &  . . Советская историография крестовых походов (30-е годы). С. 316. СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004 Д. Н. МУРЗЕНКОВ 35 36 37 38 39 ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: : : В настоящее время эта версия признана ошибочной, так как прямых доказательств, подтверждающих то, что Дандоло был ослеплён византийцами, нет, а те свидетельства, на которые опирались многие учёные, основывались на слухах, распространившихся в Константинополе после 1204 г. и переданных в некоторых из источников (например в
Повести о взятии Царьграда фрягами) (См.: Queller D. E., Madden T. F. The Fourth crusade: the conquest of Constantinople. Philadelphia., 1997. P. 9–10;  . . К вопросу о взаимоотношениях Византии и Венеции в последние годы правления Комнинов (1171–1185) // ВВ. 1952. Т. 5. С. 146, 150.) &  . . Советская историография крестовых походов. С. 272–282. (%(
. . История советской медиевистики. 1917–1966. Л., 1968. С. 135–136. )-5 %. . . Указ. соч. // Известия АН СССР, сер. истории и философии.1944. Т. 1. № 5. С. 211–221. )-5 %. . . Указ. Соч. С. 219. 93 40 Там же. С. 219. 41 42 43 44 45 46 47 )-5 %. . . Указ. соч. // Доклады и сообщения исторического факультета Московского государственного ун-та. 1946. Вып. 4. С. 31–35. &  . . Советская историография крестовых походов. С. 272–274. )-5 %. . . Международные отношения в Западной Европе в эпоху крестовых походов (XII–XIII вв.). С. 34. (%(
. . История советской медиевистики. 1917–1966. С. 136. См. о нем: Проблемы истории и историографии рабочего движения. К 70-летию со дня рождения М. А. Заборова / Отв. ред. Кухарчук Д. В., Меликян Д. Н. М., 1991. &  . . Союз двух Филиппов (из истории франко-германских отношений в 1198–1208 годах) // Доклады и сообщения исторического факультета Московского государственного ун-та. 1947. Вып. 7. С. 93– 98. Там же. С. 96. Поступила в редакцию 10 октября 2004 года; в окончательном варианте 25 октября 2004 года. ВЕСТНИК МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ 3’2004 СЕРИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 2’2004