«Хрустальная ночь» не должна повториться

Ровно семьдесят лет назад в Европе началась антисемитская истерия, которая привела к гибели шести миллионов евреев — Холокост. В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года гитлеровские штурмовые отряды (СА) начали громить еврейские дома, синагоги и предприятия на территории Германии, Австрии и чехословацкой Судетской области. Память о «Хрустальной ночи» стала символом борьбы с расизмом. Ежегодно во многих европейских странах в первой половине ноября проходят мемориальные и просветительские мероприятия. Состоятся они и в Чехии.

От Пивного путча к «Хрустальной ночи»

Утром 7 ноября 1938 года в здание германского посольства в Париже вошел темноволосый юноша хрупкого телосложения и попросился на прием к секретарю посольства Эрнсту фон Рату. Молодого человека звали Гершель Гриншпан. «Он заявил, что пришел отомстить за тысячи высылаемых из Германии польских евреев, — описала на следующий день подробности происшествия нью-йоркская газета „Новое Русское Слово“, — выхватил револьвер и двумя выстрелами в упор тяжело ранил фон Рата в плечо и живот. Гриншпан успел выбежать из посольства, но был тотчас же пойман служащими, которые передали его французской полиции».
Семнадцатилетний польский еврей Гриншпан жил в Париже нелегально, и в консульство его привело отчаяние. За неделю до этого в числе семнадцати тысяч польских евреев родителей юноши выслали из Германии, где они проживали с 1911 года. Получив отказ на въезд в Польшу, родители Гриншпана оказались в лагере для беженцев около города Збоншин на польско-германской границе. Условия жизни на «ничьей земле» были невыносимыми, и Гершель, узнав об ужасающем положении своих родных, в припадке ярости, в знак протеста разрядил пистолет в немецкого дипломата.
К несчастью, два дня спустя фон Рат от полученных ранений скончался, причем, по трагическому стечению обстоятельств, это случилось в годовщину «Пивного путча», произошедшего в 1923 году и отмеченного как знаменательный день в календаре национал-социалистов. Руководство партии нацистов, собравшееся в Мюнхене на торжественную церемонию, решило использовать этот случай как предлог для начала антисемитского произвола, официально назвав погромы «естественной реакцией на смерть фон Рата».
Министр пропаганды Йозеф Геббельс, главный зачинщик погрома, объявил собравшейся нацистской «Старой гвардии», что «мировое еврейство» устраивает заговор с целью совершения покушения, однако «фюрер решил, что … выступления не должны быть подготовлены или организованы партией, но до какой бы степени не дошел их беспредел, им не будут препятствовать».

Нападение под покровом ночи

Слова Геббельса были восприняты как команда для начала погрома. После его речи присутствовавшие на торжестве руководители региональных нацистских организаций выработали инструкции для своих отделений на местах. Насилие началось в разных частях рейха поздним вечером девятого и ранним утром десятого ноября. В 1 час 20 минут ночи начальник полиции безопасности Рейнхард Гейдрих послал в полицейские управления и участки, а также руководителям СА, срочную телеграмму, содержащую распоряжения по поводу предстоящего погрома.
Кстати, нельзя не вспомнить, что  сам Гейдрих, которого называют «одним из архитекторов Холокоста», кончил так же как и  несчастный фон Рат. Как известно, в 1942 году Гейдрих, будучи заместителем имперского протектора Богемии и Моравии, погиб от пуль двух десантников. Этот пост он заслужил благодаря разработке методов «окончательного решения еврейского вопроса», зародившихся именно в 1938 году.
Тогда, в ночь на 10 ноября, члены отделений СА и гитлерюгенда, — в большинстве в гражданской одежде, чтобы изобразить «естественную реакцию возмущенной общественности» — по всей аннексированной Германией территории разрушали еврейские дома и частные предприятия, отмеченные, по словам очевидцев, еще за несколько месяцев до погрома белой краской.
Вот как были описаны события «Хрустальной ночи» в парижской газете «Последние Новости» от 11 ноября 1938 года: «Погром в Берлине, методично организованный, начался ночью, когда все население столицы давно уже спало, через десять часов после получения известия о смерти фон Рата. Банды погромщиков, прежде всего, занялись синагогами. В Берлине 12 синагог. Из них девять были сожжены прошлой ночью. Уцелела только главная синагога в Ораниенбургштрассе. Пожарные никаких мер к тушению огня не принимали, ограничившись лишь защитой соседних зданий.
Покончив около 5 часов утра с синагогами, погромщики занялись еврейскими магазинами. Можно сказать, что сегодня в Берлине не осталось ни одного еврейского магазина. Все разгромлены. Стекла выбиты, товары выброшены на улицу, наиболее ценные вещи расхищены. <...> Полиция нигде погромщикам не препятствовала. <...>
Представитель министерства пропаганды заявил иностранным журналистам по поводу антисемитских манифестаций: „Министерство пропаганды принимает на себя ответственность за сегодняшние события. Число еврейских торговцев, арестованных в целях их защиты, еще не приведено в известность. Полиция в манифестацию не вмешивалась“».
Руководством к действию погромщиков были специальные инструкции Гейдриха, предупреждавшие о том, чтобы «стихийные беспорядки»  не затронули жизнь или имущество нееврейских граждан; иностранцы (даже евреи) не должны были стать жертвами насилия. Предписывалось также накануне варварского разрушения синагог и других владений еврейских общин вывезти из них все архивы и передать их Службе безопасности.
Всего в результате «Хрустальной ночи» (она же — «Ночь разбитых витрин», от осколков стекла, покрывших улицы Германии) пострадали более семи тысяч еврейских предприятий по всей стране. Огонь полыхал в еврейских районах, нацисты жгли религиозные книги. Было разрушено около 200 синагог. Во многих районах еврейские кладбища стали особым объектом надругательства. Серьезным разрушениям подверглись Берлин и Вена — города, где проживали две наиболее многочисленные еврейские общины Германии. Толпы штурмовиков  СА слонялись по улицам, нападая на еврейские дома и подвергая евреев публичному унижению. Полицией было зарегистрировано большое число изнасилований и самоубийств.
Погром продолжался 24 часа, и 91 человек был убит. Более чем 30 тысяч — в основном, состоятельные предприниматели — были арестованы и сосланы в концлагеря. Многие из них были убиты в течение двух месяцев после погрома, остальные — отпущены с тем, что покинут Германию, а их имущество будет конфисковано в пользу рейха. Руководству полиции было приказано арестовать столько евреев, сколько могли вместить местные тюрьмы, главным образом, интерес вызывали молодые здоровые мужчины.
Кроме без малого шести миллионов обреченных на гибель евреев, еще около 5,5 миллионов человек были признаны «врагами немецкого государства»: маргиналы и бездомные, люди с психическими заболеваниями и гомосексуалисты, политические оппозиционеры (коммунисты и социалисты), цыгане.

Злоба  и равнодушие

По Мюнхенскому соглашению, Чехословакии пришлось уступить гитлеровской Германии огромную приграничную область. Вторая республика была лишена Германией, Польшей и Венгрией трети территории и населения. Чехи (120 тысяч человек) и евреи (17 тысяч), жившие в Судетах, сталкиваясь с открытой агрессией немецкого населения, вынуждены были бежать в центральные области страны.
Именно оккупированную территорию на севере Чехии сильнее всего задели события «Хрустальной ночи». В Либерце, Опаве, Крнове, Фалкнове (сейчас — Соколов) и Карловых Варах в ночь на 10 ноября пылали синагоги, были уничтожены еврейские магазины и разгромлены квартиры их хозяев. Многие евреи были отправлены в концлагеря. Те, кому удалось избежать этой участи, вынуждены были покинуть свои дома и искать приюта во «внутренней» части Чехословакии — по собственному решению или насильно.
Ощущение грядущего кризиса и чувство неуверенности в будущем привели к нарастанию антисемитского настроения в чешском обществе. Сначала эти эмоции были направлены против беженцев из Германии и Судетов. Правительство Второй республики — особенно после «Хрустальной ночи» — отказывалось их принимать, поэтому многие семьи вынуждены были долгое время жить на «ничьей земле».
Вместе с тем, общество искало внутреннего врага, на которого можно было бы возложить ответственность за развал благополучной Первой республики. Как обычно, виновниками унижения чешского народа были названы евреи. Их стали ограничивать в профессиональном плане и увольнять с госслужбы. Так же, как и в Германии, чешские промышленные круги усмотрели в еврейском имуществе богатую добычу: как следствие был ограничен свободный вывоз капитала эмигрантов за границу.
Однако и Вторая республика, отличавшаяся относительной «гуманностью» в своей антисемитской политике, существовала недолго. В ночь с 14 на 15 марта 1939 года немецкие войска перешли чешскую границу. Президент республики Эмиль Гаха вынужден был под давлением в Берлине согласиться с оккупацией Чехословакии. 16 марта Адольф Гитлер провозгласил создание Протектората Богемии и Моравии во главе с протектором Константином фон Нойратом.
В то время на территории Протектората, по официальной статистике, должно было проживать 118 тысяч евреев, из которых 104 тысячи исповедовали иудаизм.
Чешские ультраправые организации тут же попытались воспользоваться изменившейся ситуацией и, уверенные в собственной безнаказанности, начали погромы и нападения на отдельных граждан. Весной 1939 года фашисты сожгли синагогу в Йиглаве, разрушили синагогу в Добржише и устроили погром в Пршибраме. Известны нападения на евреев в Брно. С другой стороны, нельзя сказать, что все эти преступления остались со стороны властей безнаказанными.
Правительство Протектората запретило практику еврейским врачам и адвокатам, а также распорядилось о смещении евреев с ответственных должностей на предприятиях и в организациях. «Арийские» магазины были обозначены специальными табличками. Однако не произошло главного, на что надеялись чешские предприниматели: протектор фон Нойрат не принял распоряжение о конфискации еврейского капитала в пользу государства. Передача этого имущества в чешские руки не входила в план ариизации… Нойрат ограничился распоряжением назначить на предприятия, принадлежавшие евреям, немецких управляющих. Та же участь ожидала некоторые чешские фирмы.
Все, кто мог, эмигрировали, причем со временем на пути у беглецов возникало все больше трудностей — как внутренних, бюрократических, так и внешних, поскольку стран, желающих их принять, становилось все меньше. В 1939 году Протекторат легально покинуло 19 016 евреев, в 1940-м — 6176, в 1941-м — всего лишь 535, а в течение следующих двух лет — 93. Всего, по мнению историков, Чехословакию покинуло — легально и нелегально — около 30 тысяч евреев.

Гетто без стен

Исключение евреев из жизни общества вело, по сути, к воскрешению идеи средневековых гетто. Разница состояла только в том, что новые гетто пока не имели стен, их обитатели были изолированы от остальных граждан целым рядом унизительных ограничений.
Евреям воспрещался вход на некоторые улицы, площади, парки, в театры, библиотеки, рестораны, стадионы и другие общественные места. Начиная с сентября 1939 года, они не имели права после 20.00 находиться вне места постоянного проживания, а с ноября 1940-го не могли покинуть его на длительный срок без особого разрешения. Даже в магазины разрешалось заходить только в определенные часы. Перечень запретов, которые должны были оградить евреев от остальных жителей Чехословакии невидимой стеной, можно продолжать еще долго.
Следующим шагом в отделении еврейского населения от других граждан стала его визуальная «маркировка». С марта 1940 года на паспортах появились буквы J (от Jude), а с 1 сентября 1941 года евреи, включая детей старше шести лет, могли появляться на улице только с прикрепленной к одежде большой желтой шестиконечной звездой с надписью Jude. Центральная печать предупредила граждан Протектората, чтобы к таким образом обозначенным евреям ни в коем случае, под страхом наказания, не проявляли симпатии.
Единственное, что не дало распуститься на столь благодатной почве чешскому антисемитизму — наличие общего врага, нацистской Германии. В конце концов, человеческие чувства взяли верх, и многие чехи стали помогать своим еврейским друзьям и соседям в преодолении запретов; их прятали и помогали выживать в укрытиях. Но все же подавляющее большинство населения вело себя в отношении евреев пассивно и равнодушно, не желая подвергать себя и семью опасности.

Жизнь в крепости

Регистрация евреев, конфискация их имущества и прочие унизительные меры стали предпосылкой не только для социальной изоляции, но и для возведения вокруг представителей этой нации настоящих каменных стен. Перемещение чешских евреев в гетто и концлагеря открыло очередной этап «окончательного решения еврейского вопроса».
Первыми были отправлены в октябре 1939 года 1300 мужчин из Моравской Остравы и Фридека-Мистека в Ниско — с тем, чтобы сами себе построили лагерь. Туда же были депортированы евреи из Вены, которая, по плану Гитлера, должна была быть очищена от иудеев в первую очередь. Затем депортации были приостановлены, так как нацисты решили сосредотачивать еврейской население в больших гетто. Лагерь в Ниско был распущен: часть узников сбежала на территорию Советского Союза, часть после закрытия лагеря в апреле 1940 года вернулась домой.
Депортация возобновилась в октябре 1941 года, когда было открыто гетто в Лодзи: евреев с территории Рейха и Протектората должны были вывезти на восток. Предполагалось, что в лодзинское гетто будет переселено 60 тысяч человек, но в итоге там оказалось «всего» 20 тысяч, из которых около пяти тысяч были с территории Протектората: уже на этом этапе гетто было переполнено. Спустя несколько месяцев начались перебои в обеспечении продуктами питания, и проблема голода в перенаселенном гетто была решена при помощи газовых камер в близлежащем Хелмне...
Вместе с началом массовой депортации в Лодзь был введен запрет на эмиграцию евреев за пределы Рейха.
Первый из пяти железнодорожных составов (в каждом — ровно по тысяче человек) из Праги в Лодзь отправился 16 октября 1941 года. Пассажиры должны были собраться на вокзале за несколько дней до отправления и, пройдя очередную унизительную процедуру регистрации, сдать новым «хозяевам страны» ключи от своих квартир, документы и все мало-мальски ценные вещи.
Из пяти тысяч чешских евреев, вывезенных в Лодзь, выжило лишь 277.
Гетто в Лодзи и концлагеря к востоку от Чехословакии к 1941 году не вмещали евреев из Чехии. Поэтому было принято решение начать их концентрацию на территории Протектората: одно гетто предназначалось для чешских евреев, второе — для моравских. В конце концов, появилось единственное гетто — в Терезине, который устраивал нацистов своей изолированностью.
Первые узники — 342 молодых мужчины, «строительная команда» — были отправлены в Терезин 24 ноября 1941 года. За ними последовало абсолютное большинство чешских евреев. К концу 1942 года в Терезин было депортировано более 61 тысячи человек, включая детей, а в следующие два года — еще восемь тысяч. В конце войны нацисты решили вывезти в гетто также евреев из смешанных семей, до сих пор защищенных от депортации законом.
Всего в терезинское гетто было отправлено более 74 тысяч чешских евреев.

Эпилог

С территории современной Чехии в 1941—45 годы в Терезин, Лодзь и другие лагеря было депортировано более 81 тысячи евреев (напомним: всего на территории Протектората их было зарегистрировано 118 тысяч). Из них только 10,5 тысяч человек дожило до освобождения.
Значительное количество людей избежало отправки в лагеря и гетто и жило годы в подполье, просто скрываясь от преследования или занимаясь подрывной деятельностью. Таких людей насчитывалось около восьми тысяч, из которых до конца войны дожило не более 850-ти. Многие не стали дожидаться депортации и лишили себя жизни.
Нацистское «окончательное решение еврейского вопроса» обошлось Протекторату Чехии и Моравии в 80 тысяч человеческих жизней.
Для осознания масштаба геноцида еврейского населения Чехии во время Второй мировой войны необходимо понимать, что за абстрактными цифрами стоят судьбы огромного количества вполне конкретных мужчин, женщин и детей — каждый со своим лицом, характером, надеждами и неосуществленными планами на будущее.
Поэтому на стенах пражской Пинкасовой синагоги была вручную написана самая длинная эпитафия в мире, состоящая из поименного перечисления всех 80 тысяч жертв геноцида. Этот же список запечатлен в Терезинской памятной книге.

Антон Пахомов